Завершив трапезу, мы помолились с хозяйкой, благодаря Господа за о дарование пищи. Анна убрала со стола посуду и присела на пенечек рядом, готовая исполнять желания гостя.
– Анечка, - девушка при этом имени вздрогнула и быстро подняла на меня глаза. Видно, ее никто так не называл, и мне было приятно, что она отметила эту мою благосклонность к ней.
– Какой сейчас год?
Девушка застенчиво улыбнулась и чуть пожала плечами.
– А церковь в селе есть?
– Нет, только часовня. В церковь народ в Хреновец ходит, к отцу Ипатию.
Отца Ипатия я не знал. В смысле, что не встречал такого имени в документах, сохранившихся в архивах с 1719 года. Значит сейчас за порогом как минимум семнадцатый век. И судя по двуперстному крестному знамени моей хозяйки, где-то в первой его половине. Но как я оказался здесь? Решив вызвать девушку на откровенный разговор, я вкратце рассказал ей о себе: кто я, где живу, чем занимаюсь. Признался, что был женат, и что жена сбежала от меня еще четырнадцать лет назад. В этот злополучный день (я даже специально подчеркнул для девушки - 26 июля 2014 года) я отправился в Здобниковскую рощу за грибами. Как попал в общество Стефана и его псовой своры категорически не понимаю.
Аню больше всего поразило не то, что я родился на сотни лет позже ее, и попал в ее мир случайно, а то, что я «в моей жизни» мог свободно перемещаться по заповедному лесу.
– Как же так, ведь в Здобниковскую рощу никому входить не можно. Почто ж ты не знал?
– Слышал я, что раньше входить в рощу было категорически нельзя, и что некая сущность в этом лесу проживает. Сам по нескольку раз за лето блудил по лесу, попадая в незнакомые места. Но даже и подумать не мог, что таки образом могу оказаться в другом времени. Ведь десятки людей каждый день ходят в рощу и ничего с ними не происходит.
Аня склонила голову, пристально посмотрела мне в глаза.
– Ты – другой. У тебя на роду написано быть не таким, как все.
– Значит, мне суждено быть именно здесь и сейчас?
– У тебя планида такая.
– А ты откуда знаешь?
Девушка немного помолчала, видно решаясь, говорить или нет.
– Меня в деревне ведьмой зовут. Ты не бойся, это они от зависти. Просто меня бабушка с мальства учила травы собирать, людей лечить, судьбу человеку предсказывать. А люди думают, что я им тем самым несчастья посылаю. Потому мы и проживаем уже много лет на краю леса, в который никто не ходит. Бабушка два года назад умерла, и с тех пор я живу здесь одна. Обижать меня боятся, да и сами нуждаются во мне, когда приходит нужда хворь выгонять. Тем и живу….
Она вопросительно взглянула на меня. Теперь уже я улыбнулся ей в ответ:
– Верю. Меня тоже люди не любят. Хоть самому в лес уходи.
– Так и оставайся жить у меня.
– Нет, Анечка. Во-первых, я бы хотел вернуться обратно домой. Во-вторых, и твой Стефан еще судьбу мою не решил.
– Стефана не бойся. Ему не дана власть над тобой. Он слишком глуп.
– А кто он?
– Староста сельский. Только и забавляется охотой, да выслеживает всюду беглых холопов, да лесных людишек.
– Это ты меня специально от него избавила?
–Да. Дала тебе травку понюхать, от которой засыпают. А ему сказала, что ты при смерти и до вечера не очнешься.
– Зачем же ты рисковала собой ради меня?
– Открыто мне было, что ты судьбой к нам не просто так послан.
Мы проговорили с травницей добрых два часа, выясняя друг у друга личные подробности, и особенности жизни наших эпох. Когда во дворе раздался топот лошадиных копыт старосты Стефана, я уже имел достаточное представление о тонкостях жизни в окружающем меня семнадцатом столетии. И твердо знал, как поставить на место чванливого старосту.
Стефан нагло и громко застучал в дверь Аниной лачуги. Я дал знак хозяйке оставаться на месте и, прихрамывая, вышел на крыльцо. Староста подбоченясь сидел на коне с видом важного китайского мандарина, чем несколько позабавил меня. Я озорно заулыбался, провоцируя Стефана на гнев.