В воскресенье утром вставать пришлось очень рано. Телефон я отключил, экономя запас аккумулятора, чтобы сделать как можно больше исторических снимков, потому точного времени не знал, но предположил, что проснулись мы в районе трех часов утра. Едва только в небе обозначились первые лучи утренней зари, как мы уже вышли из дома.
За дорогой следила Аня, я же не успевал вертеть головой, отмечая для себя характерные особенности местности, так разительно отличающиеся от реалий «моего» времени. И не только в плане искусственного воздействия человека на ландшафт. Даже естественные природные приметы привычных мне географических объектов напрочь отсутствовали. Наличие полноводных рек, мостов над ними, больших лесных массивов, отсутствие многих оврагов, балок, населенных пунктов, делали совершенно неузнаваемыми родные и знакомые мне с детства места.
На месте деревни Клушина простирался лес. С двух сторон, от Плотского и от Грибанчика (или как назвала его Аня – Мармыжова урочища), лес омывался полноводными речками. Мы с трудом перебрались по кладкам на противоположный берег и дальше шли все время по лесу, до самого Звягинцева – Хреновца.
Ожидая увидеть красавец-храм на высоком пригорке, я был крайне удивлен, когда прямо перед нами на глухой лесной дорожке появилась, прижавшаяся к краю живописной поляны небольшая старинная деревянная церквушка, с покрытой тесом крышей-колокольней. Вокруг храма многочисленные деревянные кресты сельского погоста, обнесенные покосившейся оградой из ветхих жердей. Над дверью небольшая рукописная икона, в которой с трудом просматривалось изображение Христова Воскресения.
Несмотря на ранний час, внутри него кипела работа. Все присутствующие занимались подготовкой к Богослужению, суетливо исполняя распоряжение священника в несколько непривычном для меня облачении. Невысокого роста, несколько худощавый, с красивой седой бородой и внешне невозмутимый, он казался капитаном корабля во время морского шторма: делал краткие четкие указания, которые присутствующие тут же бросались исполнять.
–Отец Ипатий, - Аня чуть слышным шепотом представила мне настоятеля храма.
Мое «современное облачение» и моя спутница обратили на себя внимание всех присутствующих мгновенно. Суетящаяся масса людей застыла как по команде, посмотрев сначала на нас, затем оборотив взоры на отца Ипатия и наблюдая за его реакцией. Оставив трудившихся, настоятель подошел к нам, благословить не поспешил.
– Простите, батюшка, - подойти под благословение священника я тоже не решился, - я не прихожанин вашего храма и не отсюда родом, но мне нужна Ваша помощь.
– Слушаю тебя, чадо.
– Отче, я понимаю, что мои слова покажутся Вам нелепыми, но я родился в другом месте и попал к вам случайно. Я хотел бы поговорить с Вами об этом и спросить Вашего совета.
– Где же ты родился?
– Я родился в Соломино, но в другом веке…, - я замялся, не зная, что сказать дальше.
– Во что веруешь?
– Во Отца, Сына и Святаго Духа, во Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, Пресвятую Деву Богородицу и православных святых.
– Крещенный?
– Да, отче, но не таким чином, как у вас.
Священник подозвал мальчика, помогающего устанавливать Горнее место.
– Данииле, сопроводи гостя к старцу Киприану, - отец Ипатий слегла поклонившись, вернулся к своим прежним обязанностям.
Мальчик, кивнув мне, поспешил на улицу. Я ободряюще улыбнулся остававшейся в храме Анне и вышел вслед за отроком. Даниил направлялся к невысокому, мазаному глиной дому, стоящего справа от храма, у самой кромки леса. Домик был таким неказистым на вид, что я даже не разглядел его, когда мы с Аней входили в храм.
Даниил подошел к двери, стукнул щеколдой:
– Молитвами святых отец наших, Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.
– Аминь, - донеслось изнутри и мы с мальчиком переступили порог домика.
– Батюшка Ипатий благословил сопроводить гостя, - отрок поклонился и вышел, оставив нас наедине с благообразным старцем, который, как я понял, и был архимандритом Киприаном. Он стоял в центре комнаты у небольшого аналоя с иконой, видимо молился до нашего прихода.