Итак, через четыре дня с обновлённым копьем, взяв провизии, которую рассчитывал растянуть на неделю (если питаться впроголодь), и подвязав к рюкзаку снизу кабанью шкуру, которая должна заменить мне сразу спальный мешок, туристический коврик и палатку - в общем, подготовлен, вооружён и крайне опасен, - я отправился в путешествие…
Не буду утомлять подробностями самого путешествия. В целом оно вышло утомительным, не особо интересным, и результаты его не обнадёживали. Я шел вдоль берега моря, используя его как ориентир. Двигаться по местности без каких-либо троп и дорог непросто, и скорость оставляла желать лучшего.
Ночевал в труднодоступных местах: забирался в бурелом или на возвышенности, куда диким зверям забраться будет сложно (у них же лапки). Часто просыпался от холода. Как я и думал, кабанья шкура оказалась не самой лучшей заменой спальнику: постоянно что-то сползало, откуда-то поддувало. В общем, выспаться нормально не удавалось, и это не добавляло радости в походную жизнь.
На третий день пути, судя по изгибу береговой линии и собственному чувству направления, я начал подозревать, что меня угораздило попасть на остров, и со временем это подозрение только крепло. На четвёртый день я решил вернуться в лагерь.
Запас еды подходил к концу – осталось в аккурат на обратную дорогу. Отосплюсь, подготовлюсь к следующему походу. И сменю тактику самого похода, например, буду больше налегать на подножный корм – чтоб припасы не так быстро расходовались. И останавливаться на ночь стоит пораньше, чтоб успевать находить удобное место и строить убежище. Скорость продвижения, конечно, ещё снизится, но так я смогу идти гораздо дольше… Да хоть всё лето, в общем-то.
Ну и пойду я, конечно же, в другую сторону от лагеря. А чтоб быть уверенным, что иду по новым местам, а не по тем же, но с другой стороны (это в случае, если мои опасения подтвердятся и я действительно нахожусь на острове), я поставил на берегу на открытом месте что-то вроде геодезической треноги, собранной из трёх стволов упавших деревьев средних размеров и куска верёвки.
Проходя мимо дубравы и заливчика, отделённого песчаной косой, я почувствовал тёплое и щемящее грудь чувство, будто вернулся домой после долгой и суетной поездки. Вот ведь действительно все познается в сравнении – не сказать, что моя хижина из дёрна и веток является верхом комфорта. Да она даже самому захудалому лесному зимовью сильно уступает – в ней ни стола, ни окон, вместо постели куча сена. Но в сравнении с ночёвками в буреломах и переходами по местам, где не ступала нога человека, вполне себе дом.
Благостное чувство возвращения домой резко оборвалось, когда я дошел до своего лагеря и обнаружил, что импровизированные ворота в ограде из кольев открыты. Не сломаны, а именно открыты – верёвка с одной стороны отвязана и рогатка просто отодвинута в сторону. Дикому зверю сделать такое не под силу – меня посетили местные жители, то есть туземцы?
Несмотря на то, что я искал местных жителей или хотя бы следы их жизни, тот факт, что, скорее всего, сейчас я с ними наконец повстречаюсь, меня скорее насторожил, чем обрадовал. Может быть потому, что эту встречу я представлял себе по-другому. Вот я выхожу к окраинам их поселения… Почему-то оно в моих представлениях состояло из глиняных мазанок с тростниковыми крышами, хотя вокруг полно леса, а вот тростника-то я как раз и не видел. Ну вот, выхожу я к ним, а они косятся на меня настороженно, а я им: «Мир, дружба, жвачка»! А они само собой ни бельмеса не понимают, чего это я им говорю, – вряд ли они на великом и могучем «шпрехают». Ну да, как-то этот момент у меня не продуман.
Но вот сейчас во взаимопонимание с туземцами верилось особенно плохо. Возможно потому, что они забрались в мой лагерь. Хотя на нём ведь не написано, что он мой и туда лезть нельзя. Я бы и сам на их месте так поступил.
Я пытался убедить себя в том, что встреча вполне может закончиться хорошо и даже ко взаимной выгоде, объяснимся там как-нибудь на языке жестов… Но чувства упрямо твердили об опасности – заходить в лагерь было откровенно страшно. Ладно, может там уже и нет никого – надо просто пойти и проверить. Скинув рюкзак, чтоб не стеснял движения, и перехватив копьё поудобнее, я крадучись двинулся в лагерь.
Туземцы там были… Точнее, один туземец. Невысокий и сухопарый, в одеждах из грубой серой ткани и кожи, он склонился над моими запасами перьев и кости и что-то там искал. Возможно, интересную кость для поделок – судя по тому, что в его руке было копьё с костяным наконечником, этот материал у местных пользуется спросом.