Максимович, получив должность заведывающегоБотаническим садом, поселился в казенной квартире в доме 26, который стоял на углу 1-й Мещанской и Грохольского переулка.
В 1831-1832 годах в этом доме у Максимовича бывал Н.В.Гоголь. Тогда Максимович готовил к изданию сборник "Украинские народные песни", и Гоголь передал ему их записи, которые он сделал сам.
В те годы Максимович издавал литературный альманах "Денница" - одно из лучших изданий этого рода, в котором участвовали поэты и писатели пушкинского круга, поместил в нем несколько своих произведений. Кроме того, он печатался в различных периодических изданиях.
По должности заведывающего Ботаническим садом Максимовичу полагалось "в летнее время... изъяснять свежие растения", то есть читать лекции студентам и водить экскурсии. Максимович славился своими лекциями, вдохновенными, глубокими и обладавшими истинной художественностью. "Лекций Максимович не писал, - вспоминает современник, - ибо написанная лекция связывала его и сбивала. Он приготовлял только содержание лекции, а обдумывал ее изложение, едучи от Сухаревой башни на Моховую".
Однажды на лекции Максимовича присутствовал президент Академии наук граф С.С.Уваров. После лекции граф пригласил его к себе на обед. На обеде он стал хвалить лекцию и ее литературные достоинства, на что присутствовавший там же А.С.Пушкин заметил: "Да мы Максимовича давно считаем нашим литератором".
Пушкин неоднократно с похвалой отзывался об очерках Максимовича на ботанические темы, он называл их "вдохновенной ботаникой". По рекомендации Пушкина в дельвиговской "Литературной газете" был напечатан очерк Максимовича "О цветке".
"Как лицо человека есть зеркало души его, - краснея и бледнея, выражает, состояния и движения душевные, - пишет в нем Максимович, - так свет - душа растений - отражается в радужном сиянии цветков, в их движениях, за течением солнца следующих.
В цветках найти можно, кажется, все возможное разнообразие и пестроту красок, все переливы и оттенки их, - и только черный цвет, как цвет мрака, несвойственен сим живым подобиям солнца на земле, которое представляют они и лучисто-круговою формою... Все показывает сочувствие цветка со светом! Планета и солнце равно отразились в растениях, и цветки можно назвать первым разговором земли с небом".
Пушкин ценил также исторические работы Максимовича, консультировался с ним в своих занятиях "Словом о полку Игореве".
Московский путеводитель тех лет, когда директором Ботанического сада был Максимович, отметил важное изменение в направлении деятельности Ботанического сада: в это время сад из закрытого ведомственного учреждения начал превращаться в открытое публичное место прогулок и отдыха москвичей.
"Несколько далее по правой руке, - говорится в путеводителе, ведущем читателя по 1-й Мещанской, - видите вы Аптекарский, или Ботанический, сад; он очень хорош, и в нем позволяют прогуливаться; в оранжереях соблюдают отличные цветы и растения. Состоя в казенном ведомстве, оный снабжает казенную Аптеку и Медико-Хирургическую Академию травами и доставляет средства обучающимся ботанизировать разные растения".
Нет прямых сведений, что Пушкин посещал Ботанический сад, однако проявленный им живой интерес к ботаническим сочинениям Максимовича позволяет говорить о вероятности этого. Собиравший по поручению Пушкина материалы для альманаха "Северные цветы" О.М.Сомов от его имени просит Максимовича дать "что-нибудь" из его "вдохновенной ботаники". Получив же очерк "О жизни растений", пишет: "Пушкин и я челом вам бьем за столь живую "Жизнь растений", которая служит прелестным дополнением некогда столь ярко блеснувшему Цветку. Здесь столько же поэзии, и еще более разнообразной, хотя предмет заключает в себе более глубины философической".
XIX век - век развития и роста коллекций Ботанического сада, который становится научным учреждением с мировой известностью. Одновременно - и это характерная черта русской демократической науки - он ведет большую и постоянную популяризаторскую работу: многим москвичам мир растений открывался именно в Ботаническом саду на Мещанской.
Ботанический сад пережил революции и войны, тяжкие потрясения и беды, но сохранился, главным образом, благодаря самоотверженному труду его сотрудников и их великой любви к своему делу. Конечно, чудо, что удалось сохранить подлинное сокровище коллекций сада - оранжереи с пальмами, возраст некоторых из них насчитывает два столетия, но не меньшее чудо, что в саду сохранился его дух, настроение, которому невольно и с благодарностью подчиняются его посетители.
Знаменательно, какое место и какую роль отводит Ботаническому саду и в каком тоне пишет о нем в своих воспоминаниях о детстве, рассказывающих о предвоенных годах, живший в этих местах драматург Александр Володин: "Пионерская дружина на углу Безбожного. Особняк, в котором, говорят, жил Брюсов. А в доме № 3 - хулиган Рыжий. А в доме № 5 - наша школа со своими хулиганами во дворе. А дальше - исполинский дом для слепых. И Грохольский переулок с кинотеатром "Перекоп", где Дуглас Фербенкс и Мэри Пикфорд. И Ботанический сад на углу Грохольского, там оранжерея, где Самая Высокая Пальма, где пруд, в котором "нельзя купаться, где аллея, а на скамейках сидят с книжками Умные Девушки...".
То ли здесь, в Ботаническом саду на Мещанской, так сильна память места, то ли это - наши исторические воспоминания. Но как хорошо, что они существуют. Такие воспоминания дают надежду на будущее.
Сейчас идет реставрация Ботанического сада. В планах - восстановление его исторического облика и одновременно оборудование современной техникой. Руководят работой английские специалисты - ландшафтный архитектор Ким Уилки, известный оригинальным проектом озеленения берегов Темзы, и молодой садовник Харви Стефенс, получивший образование в Королевском ботаническом саду Кью.
Есть проект вернуть саду его старинное название - "Аптекарский огород", чтобы люди не путали его с Ботаническим садом Академии наук в Останкине.
"Дом Брюсова" - с таким названием вошел в мемуарную и краеведческую литературу и под ним же был известен в Москве еще при жизни поэта особняк № 30 по проспекту Мира. Рассказывают, что владелец дома Иван Кузьмич Баев богатый купец, имевший крупную торговлю обувью, староста церкви Троицы в Капельках, когда при нем говорили "дом Брюсова", обычно поправлял: "Этот дом не Брюсова, а мой, а Брюсов здесь живет на квартире".
Хозяевами этого домовладения издавна были купеческие семьи: в 1803 году, которым датирован самый старый известный в настоящее время план участка с деревянным домом "об одном этаже", оно принадлежало купеческой жене Матрене Бобреновой, в середине XIX века им владел купец Степан Аршинов, затем купец П.Г.Молчанов, у которого в 1895 году участок и дом приобрел купец 2-й гильдии Кузьма Денисович Баев. В это время дом представлял собою характерную для этих мест двухэтажную постройку 1830-1840-х годов: каменный низ, верх деревянный, с деревянными флигелями во дворе. К.Д.Баеву принадлежали еще несколько домов на Мещанской. После его смерти в 1909 году дом 30 по наследству перешел к одному из его сыновей - Ивану Кузьмичу Баеву.
Иван Кузьмич затевает перестройку старого дома и поручает его строительство архитектору Владимиру Ивановичу Чагину. О перестройке этим архитектором собственного старого дома на Большой Лубянке уже говорилось. Видимо, то, что архитектору так удачно удалось придать заурядному безликому зданию новый облик в стиле модного в те годы стиля модерн, и заставило Баева обратиться именно к Чагину.
Чагин блестяще справился с поставленной перед ним задачей. Сохранив крепкий каркас прежнего дома, он совершенно преобразил его внешний вид и частично изменил внутреннюю планировку.
Архитектор решил образ дома как коттедж в стиле скандинавского модерна. Вход он сделал в виде пристроенной к дому с правой стороны башни с остроконечной - "под готику" - крышей, над жилой частью надстроил третий этаж в виде мансарды с широким трехстворчатым окном, необходимым для достаточного освещения помещения в условиях хмурых северных широт. Внешняя отделка дома скупа, но выразительна, в ней нет никаких фигуративных изображений, только геометрические линии.