— Есть что? — крикнул Амит.
Эхо разнесло по ущелью его густой баритон.
Студент поставил ногу на скальный выступ и подтянулся поближе к георадару. Прижавшись лицом к его жидкокристаллическому экрану, он сосчитал до трех и проверил радарограмму. Нулевые ондуляции.[11]
— Пока ничего!
Амит, уже почти свыкшийся с такими ответами, тем не менее не удержался и чертыхнулся шепотом. Затем сделал бесполезное движение, пытаясь отмахнуться от крошечных пустынных мошек, роящихся перед лицом.
— Пойдем до самого низа? — донесся сверху вопрос студента.
Вот-вот, до самого низа. В точности как и карьера Амита в случае, если в ближайшее время они ничего не обнаружат. Уже скоро два года, как в Кумране ведутся раскопки, но находки их группы трудно назвать серьезными: мелкие глиняные черепки от хасмонейских масляных ламп и амфор, клишированные римские монеты, захоронение первого века с остатками скелета мужчины — почти все то же, что и прежде находили в этих местах.
— Давай донизу, — велел Амит. — Прервись перед следующим разрезом. И не забывай пить воду. Не хватало мне, чтоб тебя хватил тепловой удар.
Парень снял с «многоцелевого» пояса флягу с водой и поднял ее в шутливом жесте произносящего тост.
— Mazel tov![12] — проворчал Амит. — Давай работай.
Он стянул авиаторские солнцезащитные очки и вытер носовым платком пот со лба. Даже в сентябре зной Иудейской пустыни был безжалостным и порой просто сводил с ума. Но Амит не собирался сдаваться Кумрану. В конце концов, терпение и решительность первостепенны для каждого археолога, достойного долота и кисти.
С другой стороны, спонсоры проекта живут совсем по другим часам и с каждым месяцем все решительнее сокращают расходы.
Наблюдая за тем, как студент пристегивал к поясу флягу, затем приспускал радар на два метра для следующего сканирования, он вдруг почувствовал, что с удовольствием поменялся бы с ним местами. А вдруг неопытный паренек что-то пропустил, неверно истолковав радарограммы? Однако сорокадвухлетний Амит с его заметно раздавшейся фигурой не очень-то любил карабкаться по скалам: особые хлопоты ему доставляла страховочная «сбруя», больно сдавливавшая мужское достоинство. Такие вот худосочные лучше приспособлены к археологии. Поэтому Амит подходил к решению вопросов прагматично: возлагать, вменять и поручать.
Сердито глянув на скалу — коварную соблазнительницу, отбившую у него все иные стремления, — он проворчал:
— Хватит ломаться. Давай поделись хоть чем-нибудь.
Именно нынешний проект стал причиной недавней катастрофы в личной жизни Амита — развода со второй женой Сарой. Что ж, по крайней мере, на этот раз никто не манипулировал детьми: в последнем браке их не было.
Через секунду издалека до него донесся крик:
— Профессор! Профессор!
Амит повернулся и заметил гибкую фигурку, двигающуюся через узкое ущелье с удивительным проворством, — Ариэл, самое свежее пополнение его команды. Добежав до него, девушка остановилась рядом.
— Что стряслось?
Указательным пальцем Ариэл сдвинула очки, сползшие едва не на самый кончик хорошенького носика, и, ловя ртом воздух в паузах между словами, выпалила:
— В туннеле… Мы… Радар что-то зацепил… За стеной…
— Давай-ка по порядку, — попытался успокоить ее Амит.
Молодые специалисты, как правило, бурно реагировали на малейший всплеск на экране радара, а девятнадцатилетняя Ариэл была самой молоденькой.
— Что именно вы увидели?
Он с трудом сдерживался, чтобы голос не выдал волнения.
— Гиперболические прогибы… глубокие!
Чтение радарограммы было скорее сродни искусству, чем науке, и с ее интерпретацией следовало быть предельно внимательным.
— Насколько глубокие?
— Глубокие!
Амит расправил плечи и выпятил широкую грудь под мокрой насквозь футболкой. Морщины на его прокопченных солнцем щеках стали резче.
«Так, спокойно, — велел он себе. — Может, ложная тревога».
Георадар был весьма эффективен при сканировании сухого песчаника, но при работе с влажным результаты могли оказаться спорными: чрезмерная влажность препятствовала проникновению волн диапазона УКВ. Глубокие прогибы предполагали наличие в почве существенных пустот.
Втянув сквозь зубы воздух, девушка продолжила:
— А еще эта стена — она не каменная… То есть не совсем каменная. Мы начали соскребать глину…
— Что?
— Да знаю, знаю. — Она подняла ладони, словно укрощая льва. — Мы собирались позвать вас, но сначала решили убедиться, что… В общем, мы там кое-что нашли. Кирпичи.