В доме Кламо оставили двери кухни открытыми, чтобы слышать, как стучит по крыше дождь и подышать влажным свежим воздухом.
— Я так издергалась, что на весь свет зла, — призналась Вильма Кламова.
Цильку клонило в сои.
— А мне хочется плакать, — сказала она.
Цилька не знала, будить Анульку или нет; было время кормить дочку, но она не могла на это решиться, боясь, что малышка опять поднимет крик. Цилька перевезла коляску из одной комнаты в другую, и Анулька проснулась сама. Все в напряжении ожидали, что будет, когда ребенок поест. Но девочка потянулась, улыбнулась матери, бабке, деду, Тонько. Она улыбнулась бы и отцу, но когда он подошел к ней, она уже спала.
— Мне кажется, что маленькая захворала от жары, — сказал Венделин Кламо, держа в руках потухшую трубку.
Всем очень хотелось, чтобы дед был прав. Почему-то казалось, что если ребенок заболел от жары, это не так страшно. И все радовались тому, что пошел дождь и стало прохладней.
Старый железнодорожник раскурил трубку и, объявив, что хочет покурить на крыльце, пошел к Шнопсеру.
— А этот горлодер на столбе не будет орать ночью? — с тревогой спросила Вильма, когда Цилька снова отворила окна в передней комнате.
— Не будет, не бойтесь, — успокоил ее Тонько и наклонился к учителю. — Я вам хочу кое-что сказать…
— Что, Тонько?
— Я перерезал проволоку, — прошептал мальчик.
"Да, поступок, достойный будущего священника!" — подумал Ян и тоже шепотом ответил:
— Хорошо сделал, только молчок, никому ни слова.
Цилька, стоявшая в дверях, зевнула во весь рот.
— Как я хочу спать, — она прикрыла рот ладонью. — Пока кормила Анульку, чуть не уснула.
Вильма взяла дочь за плечи и втолкнула в комнату:
— Немедленно раздевайся и ложись!
Дочь не возражала.
Вильма вынула из духовки калач, испеченный для сына-солдата, осмотрела его со всех сторон, хорошо ли он пропечен, не бледна ли корочка, и проворчала, чтоб слышал зять:
— Не спать четыре ночи — это и скотина не выдержит!
Ее глаза встретились с глазами зятя. Они враждебно глядели друг на друга.
"С тех пор как я дома, мы еще ни разу не остались с Цилькой наедине", — подумал Ян и сам испугался этой мысли — она была хуже боли в ноге. Он снова взглянул на тещу. Лицо ее было угрюмо, сурово и печально. Так печально, что Янко на минуту даже охватила жалость к этой старой женщине. Но злость взяла верх над жалостью. Сегодня он окончательно убедился, что именно теща управляет его супружеской жизнью, это из-за нее Цилька вздрагивает, как только он к ней прикоснется, это она следит за тем, чтобы дочь не подпускала к себе мужа.
Стоя на пороге, он раздумывал, не пойти ли ему в шинок к Шнопсеру. Все беды сразу — и война началась, и Цилька опять ушла спать без него. Даже спокойной ночи не сказала!
Дождь усилился. Учитель уселся на крыльце, вспоминая, как сиживал тут с Цилькой после свадьбы, как они смеялись и шутили, как подставляли во время дождя босые ноги под водосточную трубу. Все теперь стало безразличным. Он совсем уже было собрался отправиться вслед за тестем, но в этот момент к нему подсел Тонько.
— Вы здесь, зять! — окликнул он его.
Мальчик доверчиво поведал Яну о своих школьных делах; о том, что он больше всех предметов любит физику, а меньше всего — закон божий, что директор их — человек несправедливый, о том, кто из учеников получит награды, а кто провалится, куда поедет их класс на пикник…
У Яна потеплело на сердце, он забыл о своих невзгодах и нежно обнял мальчика за плечи.
— Тонько, девять часов! — крикнула мать.
Но они не откликнулись.
Потом учитель рассказывал Тонько о большом мире звезд и маленьком мире атомов, и это привело мальчугана в восхищение. Оказалось, что огромные расстояния разделяют не только планеты, но и электроны. Это еще больше поразило воображение Тонько.
— Половина десятого, Тонько! — снова закричала мать, и опять они оба промолчали.
Потом разговор зашел о том, что два года назад было исключено из учебных программ всех городских училищ, — о предках человека, живших миллионы лет назад.
Тут Вильма Кламова выскочила на крыльцо, будто ее оса ужалила.
— Я кому сказала? Спать! — Она схватила сына за плечи и потащила в дом.
Это означало, что она все слышала и что ей понравилось все, но только не конец разговора.
Ян Иванчик вошел в дом.