Пятизначное число с маленьким треугольником под ним.
На уроках я была внимательна. Большую часть времени. Когда я увидела татуировку, у меня в памяти всплыло ясное, как божий день, видео, которое мы смотрели на уроке истории в начале года. Тощие, как палки, люди за заборами концлагерей, пустые глаза за пределами мольбы. Нацисты наносили на их руки числовые татуировки. Мог ли он быть?..
Я провела пальцами по татуировке.
— Откуда ты взялся, Малачи? Какая у тебя история?
Я закончила мыть его, тщательно вытерла и натянула одеяло до плеч, когда по его коже побежали мурашки. Я подошла и села рядом с его головой. В состоянии покоя лицо Малачи уже не было таким свирепым, в отличие от того каким оно было, когда он бодрствовал. Оно было мягче. Малачи выглядел моложе, как будто его ещё не ранили. Я знала, что это неправда, но, всё же, глядя на его расслабленное и умиротворенное выражение лица, я могла представить себе другого его.
Я провела ладонью по его шее, где шрам был тёплым и гладким под моими пальцами, по его ключице к груди. Я положила руку на его сердце, чувствуя, как оно ровно бьётся. Я не желала отказываться от порочного удовольствия от его кожи. Мне было интересно, что бы он почувствовал, если бы он знал. Оттолкнул бы он меня, если бы посчитал это надругательством. Я бы так и сделала, если бы была на его месте.
Но что-то в том, как он смотрел на меня, заставило меня подумать, что он хотел бы, чтобы я прикоснулась к нему. От этого мои действия не становились правильными, но это был мой шанс, каким бы постыдным он ни был. Я хотела знать, каково это, когда выбор был за мной. А не когда я была под контролем.
Я склонила лицо к его лицу, поглаживая пальцами его подбородок. Под его закрытыми глазами залегли тёмные круги. Я вдохнула запах его кожи. Вблизи он выглядел таким юным, таким изысканным. Я прижалась лбом к его лбу и опустила взгляд на его губы.
Мне было семнадцать лет, и я никогда не целовалась с парнем. После всего, через что я прошла, я никому не позволяла так близко подходить ко мне, особенно после Рика…
Я стиснула зубы и отогнала воспоминания прочь, не желая, чтобы они испортили этот момент. Мой момент. Незаметно, наедине с ним, мне было так любопытно узнать, каково это будет. Было ли это так здорово, как все об этом говорили? На что это будет похоже? Каково это будет с Малачи?
Повинуясь импульсу, я легонько провела губами по его рту. Мою кожу покалывало там, где она касалась его. Я облизала губы и попыталась снова, задержавшись на мгновение, закрыв глаза и прижавшись, когда границы между нами растворились.
Ничего себе. Стоп. Я отстранилась, сердце бешено колотилось, и мне стало стыдно за себя.
— Что, чёрт возьми, со мной не так?
Уж кто-то, а я знала, каково это — не иметь выбора, так почему же я так поступала с ним?
— Прости, Малачи, — прошептала я, отстраняясь от него. — Такого больше не повторится.
Хотел бы я объяснить, почему это вообще произошло.
Я взяла его за руку, провела пальцем по татуировке на руке и положила голову на край кровати.
— Очнись, пожалуйста. Просто очнись. Я должна поблагодарить тебя, а потом мне нужно уйти.
Я звала его, держа его руку в своей, в течение нескольких минут, часов или дней, пока усталость не овладела мной снова.
ГЛАВА 12
— Лила?
От звука его голоса, надломленного и хриплого, я вскинула голову, словно получила удар током высокого напряжения.
Он нахмурился.
— Что ты здесь делаешь?
Я сморгнула слёзы облегчения.
— С возвращением. Как ты себя чувствуешь?
Он вздохнул и поморщился.
— Как будто не двигался уже несколько дней. И как будто у меня нет никакого желания пережить это снова.
— Тебе что-нибудь нужно? Вода?
— Нет. Я не пью эту дрянь, — он закрыл глаза и положил руку на шею, проводя пальцами по извивающемуся шраму. — Как долго я был без сознания?
Я наблюдала, как вздымается его грудь, когда он сделал ещё один глубокий вдох.
— Я понятия не имею, как здесь течет время. Любое время суток для меня здесь блещет всеми оттенками сумерек. Ты долго пробыл без сознания.
Слишком долго.
— Где Рафаэль?
— Он исцелил тебя, а потом ушёл... некоторое время назад.
Малачи не открывал глаза, но едва уловимое напряжение в его теле подсказало мне, что его чувства теперь были в полной боевой готовности, безмолвно собирая информацию. Я поёжилась, гадая, почувствует ли он меня на своей коже.
— А тебя он исцелил перед уходом? — спросил он.
— Да.
Его глаза всё ещё были закрыты, он очень медленно произнёс:
— И ты осталась здесь. Со мной.
Я ничего не ответила, в ужасе замолчав и наблюдая, как он касается губ и медленно проводит языком по краям губ. Я чуть было не выпалила извинения, но это означало бы признаться в том, что я отчаянно пыталась скрыть. Чувство вины обжигало мою кожу. Я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на него.
Он вздохнул. Я ожидала услышать обвинение. Но он лишь сказал:
— Не думал, что увижу тебя снова.
Я расслабилась, мышцы подергивало от спадающего напряжения.
И тут я поняла, что всё ещё сжимаю его руку.
Я резко отпустила его руку, словно она кусалась, и отважилась взглянуть на его лицо, пока давала приготовленное заранее объяснение.
— Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Я не могла просто взять и оставить тебя здесь одного. И я хотела поблагодарить тебя за то, что ты пришёл за мной, после того, что я сделала.
Он посмотрел на свою руку, теперь уже одиноко лежавшую у его бока, а потом на мою, которую я виновато сложила на своих коленях.
— Ты сделала то, что должна была. Если бы я подумал тогда, я бы предположил, что именно это ты бы и сделала. Было опрометчивое решение — посадить тебя обратно в камеру.
Я посмотрела на него, прищурив глаза.
— Ты не похож на человека, склонного к опрометчивости.
Он наклонил голову в попытке скрыть лёгкую улыбку.
— Ну, вообще-то нет.
— Я думала, ты убьёшь меня за то, что я сделала.
Выражение его лица стало страдальческим.
— Нет. Что бы ты ни думала обо мне, пожалуйста, не думай так. Я знаю, в это трудно поверить, но я никогда не хотел причинить тебе вред.
Он сел и спустил ноги на пол, натянув одеяло на колени.
Я отодвинулась на несколько дюймов, мои плечи упёрлись в стену.
— Мне надо идти, — пробормотала я.
Встав, я прислонилась к стене. Малачи начал подниматься, но тут же снова быстро присел, схватившись за край кровати. Из его горла вырвалось разочарованное рычание. Я была совершенно уверена, что он привык полностью контролировать своё тело.
— Ещё раз благодарю тебя за то, что ты увёл меня от Мазикинов. Но мне действительно пора идти...
Он выбросил вперёд руку и сомкнул её вокруг моей, но хватка была нежной.