— Надо бы подтянуть дисциплину. — Заметил я. — А вообще-то теперь, Тёма, мне не удастся проигнорировать столько жалоб. Каницкий не допустит.
— За своё место не волнуйся. Ленивые рабочие — это моя забота. Кто из них, кстати, главный ябеда?
— Увольнять собрался? — Решил я пошутить, но посерьёзневший Артём юмора не понял. — А, ну этот, Кряткин. Он отправился обратно к буру.
— Пойду, проведу с ним воспитательную беседу.
Артём вдруг остановился в дверях и поблагодарил меня.
— Спасибо тебе, Коля. Мне бы они ничего не рассказали, так бы и продолжали мешать работе исподтишка, а потом — забастовка. Так что, ты сегодня — герой. Желаю тебе удачи с Каницким. Уверен, ты его раскусишь.
— Много ещё народу? — Спросил герой дня, разминая затекшие ноги.
— Пара человек. — Артём скрылся за дверью. Облегчённо вздохнув, я с гордостью посмотрел на кипу протоколов, мысленно представил прохладный душ, чашку горячего кофе в чистой постели, вечерний выпуск колониальных новостей с программой о природе Марса в прайм-тайм, и с удвоенным рвением позвал следующего рабочего. Какого же было моё удивление, когда в кабинет уверенной походкой вошла девушка в вульгарном платье, на изготовление которого было потрачено ткани размером с носовой платок. Узорчатая фиолетовая шаль приходилась как нельзя кстати.
— Анна? — Я попытался скрыть нотки изумления в своём голосе. — Что ты здесь делаешь? Как нашла меня?
— Кто кого искал! — с усмешкой ответила воровка и кинула на стол мой бумажник. — Иду я, значит, никого не трогаю — и тут на меня кидаются полицейские и по пути к филиалу Корпорации пугают заключением в трудовой колонии. Колечка, может, полюбовно решим всё и разойдёмся?
Девушка искусно сменила ухмылку на выражение мольбы на своём милом личике. Я уже почти сдался, но заглянув в бумажник, обнаружил… в том-то и дело, что ничего не обнаружил. Пусто.
Анна присела, не дождавшись приглашения. Смешливый взгляд её заскользил по кабинету и остановился на картине с бабочкой.
— Оу, это современный сюрреализм? Мило!
— Не пытайся сменить тему. — Рявкнул я на неё неестественно резким для себя голосом. — Бумажник ты вернула, а деньги?
Она заулыбалась, закинула ногу на ногу и провела рукой по правой голени. На лодыжке было вытатуировано алое сердечко.
— Как тебе моя червушка? Обожаю местные тату-салоны. Триста баксов — и такая красота!
Выносить и дальше её игривый тон было выше моих сил.
— Знаешь, Аня, поначалу я думал, что и вправду эту историю следует замять, но теперь тебе не отвертеться. Сейчас же верну тебя в полицейский участок и, как говорится, до встречи в суде.
Мне самому с трудом верилось в свои слова.
— Фи, тебе жалко каких-то три сотни? Да такие, как ты, в гламурных магазинах на Земле сотни тысяч спускают! Знаешь, сколько я слёз пролила из-за вас, подонков этаких? Поиграли мною — и бросили! Мне ж только на Марсе теперь и влачить своё существование! Да меня обратно, на Землю, с собой никто не берёт! Меня, талантливого химика! Я ж сюда ради экспедиций и раскопок приезжала. И никому, никому оказалась не нужна! А я, может, всю жизнь ищу настоящего человека, понимаешь, Колечка, настоящего человека с большой буквы! Ну и чтобы при деньгах был, конечно. Не достойна я такой жизни и этой скучной планеты!
Я не купился на Анькины картинные всхлипывания.
— Зубы мне не заговаривай. Лучше адвоката хорошего поищи. Здесь это вообще-то редкость.
Воровка вдруг сменила тактику и взглянула на дело с другой, неприятной для меня стороны.
— Насчёт юристов ты прав. А вот пару отличных здешних журналюг я знаю. Как тебе такой заголовок: "Куратор Корпорации снимает стресс на Марсе в компании молодой особы"? А? Как поступят твои боссы, узнав, что во время деловой поездки ты провёл ночь с воровкой, умыкнувшей у тебя бумажник? Звучит, будто ты полный идиот, верно? Всё еще жалеешь о трёх жалких сотнях?
Я побагровел и сжал в руках злополучный кожаный бумажник. Не хотелось испытать и капли описанного позора, потому я выдавил из себя согласие о полюбовном решении вопроса и хотел уже выдворить воровку, как в кабинет совсем некстати вошёл Виктор Васильевич.
— Отличные новости, тот звонок…
Увидев Анну, он надулся и изрек полную презрения фразу:
— Что это за дешёвка?
Не желая выслушивать моральные нравоучения и раскрывать подробности своей личной жизни прямому конкуренту, жаждавшему низвергнуть меня с должности, я решил чуток импровизировать.
— Мадам Исаефф, спасибо за визит. Ваше предложение, безусловно, очень интересно, но, к глубочайшему сожалению, не могу согласиться сразу. Нужно посоветоваться с коллегами, не могу решать всё один. Почему бы Вам не зайти завтра?
Анна быстро сориентировалась и, изумляя Виктора, подхватила разговор.
— Увы, мсьё Безногин, не могу ждать до завтра. У меня сегодня челнок, на Земле ждёт правительство с отчётом о наших переговорах. Ноблесс оближ. Мсьё, я не уйду отсюда, пока не получу ответа. — Анна издевательски улыбнулась. Я раздражённо постучал карандашом по гладкой поверхности стола и вывел Виктора Васильевича из кабинета.
— Так вот, у меня отличные новости. — Начал тот. — Помнишь про анонимный звонок?
— Конечно! — Раздражённый собственным попустительством и наглостью Анны, я распалялся всё больше и больше. — Дай угадаю. Ты нашёл подставное лицо в качестве анонима и сообщил в головной офис о моём проколе, так? О том, что ты превзошёл меня и провёл грамотное расследование! Теперь ты — первый куратор. Наконец-то тебе удалось спихнуть этого выскочку-мальчугана, верно? Ты не опытом делился, а подсиживал меня всё это время!
Ошарашенный соперник, казалось, не понимал моих слов.
— О чём ты говоришь, Коля? Сам подумай, как бы я узнал об убийстве, если б не было анонимного звонка? У меня и в мыслях не было занять твою должность! Прости, я не думал, что ты так серьезно воспринимаешь мои замечания!
Возбуждение куда-то улетучилось и я, будто провалившийся ученик у доски, стоял весь покрасневший и пожинал плоды собственных опрометчивых выводов.
— Я подключил местную полицию. Они определили, откуда был сделан звонок. Квартира принадлежит некому Павлу Кряткину. Давай-ка отложим выяснение отношений до лучших времён и допросим этого Кряткина.
Я поднял вверх палец, требуя тишины, и в течение нескольких секунд думал так, что мозги трещали.
— Раз Кряткин анонимно позвонил Вам, значит, он — свидетель убийства и хочет раскрытия личности настоящего убийцы, но боится его. Кого ж ему бояться больше, чем главы филиала? Эх, Тёма, Тёма…
Каницкий прекословить не стал. Лишь спросил напоследок:
— А что с этой француженкой делать?
— Передайте полицейским внизу… вернее, её компаньонам: она вольна делать что угодно. — Я решил махнуть рукой на Анну. Время шло на минуты. Неужели мой лучший друг организовал это убийство? Но зачем, какие мотивы? Надо выручать Кряткина…
С трудом я добрался до станции из-за крепчавшего ветра — предвестника пылевой бури. Станция пустовала. Предчувствуя недоброе, я взял фонарь и углубился в катакомбы. Мною овладел страх заблудиться. Наконец, из ближайшей шахты прогремело эхо обвалившихся камней. Я, как ненормальный, побежал на звуки и достиг овального помещения с высокими сводами и бордовым клочком неба в вышине. В центре помещения зияла тёмная дыра. Звуки, что я принял за небольшой обвал, оказались вознёй двух дерущихся человек в пневмокостюмах. Заметив яркий свет фонаря, они расцепились и заняли выжидающие позиции, готовые в случае чего вновь напасть друг на друга.
— Может быть, вы объясните, что происходит?
Кряткин стыдливо смотрел на отверстие шахты. Я не знал, что говорят в таких случаях. Да и всю свою жизнь я старался избегать драк и не быть ни в коей степени к ним причастным. И сейчас во мне проснулась мальчишеская трусость.
— Давай, Паша, скажи ему. Поведай тайну. Что сейчас под нами находится? — Разглагольствовал мой друг. — Ты же хранитель, ты и рассказывай!
— Молчи! — процедил сквозь зубы Кряткин и метнул в мою сторону опасливый взгляд. — У тебя ничего не выйдет, лазутчик! Уничтожить Марс не удастся!