Лидия Афанасьевна гоняла швабру с нерастраченной утренней силой. Пол обновляла. Гарусов сел напротив неё на подоконник и закурил. Подумал минуту.
- Вот ведь как бывает, Лида, - он пустил кольцо дыма в потолок. - Бился я за Полетаева, чтобы замом его взяли. Сам я отказался ведь давно. Так прямо и сказал им: «беру самоотвод» Так нет же! Сейчас вот меня утвердили. Полчаса назад. Вот как повернулось-то. Да…
- Ой, да не переживайте Вы, Алексей Петрович! - уборщица поставила швабру вертикально и сложила кисти рук на торец полированной ручки. - Грех отказываться от заслуженного предложения. Сюда же кого попало не посадят. Высокое, сурьёзное место. Нельзя от такого отказываться.
- Гарусов затянулся поглубже и под шелест мягкой тряпки, разгонявшей воду, выпустил ещё пять колец вдоль коридора. Думал.
- Вот Сашка! Вот же хитрован, гад! Ну, как придумал-то! Проще некуда, блин! Сказать кому - не поверят ни хрена!
А вслух сказал Лидии Афанасьевне.
- Да… Отказывался, отказывался, но не вышло, - он сполз с подоконника и, стараясь не скользить по влажном полу, сказал уборщице. - Да теперь-то уже и поздно об этом говорить. Он поёжился и пожал плечами.
- Кажется, всё уже наконец. Да, теперь уже всё.