Я бы хотел, чтобы ее рот открылся, и она умоляла меня кончить. На коленях со спущенными шортами, как тогда в лесу.
Она собирается проглотить меня целиком. От моего тела до моего здравомыслия - не то, чтобы у меня его много осталось.
Я бросаюсь на кровать и закрываю глаза, глядя на ее образ в своем воображении. Черные волосы и идеальная кожа ждут, когда их отметят. Я все еще чувствую сопротивление ее плоти моему лезвию, когда я вонзаю его в ее кожу. Капли крови скатились по кончику, и я облизал их дочиста.
Я сделал ее своей.
Если я в ближайшее время не окажусь внутри нее, я, черт возьми, сойду с ума.
Я был терпелив. Ждал дольше, чем это было в человеческих силах. Я наблюдал, как Лиам высмеивал свои отношения с ней. Выжидал удобного момента.
Но теперь ожидание закончилось, осознает она это или нет.
Хочет она этого или нет.
Она моя.
Горячая волна разливается по моим венам при мысли о том, что я буду обладать ею. Она отдаст мне все, что должна, за то, что я сделал. Ее страх просочится наружу, и, в конце концов, я заставлю ее понять. Она еще не готова, но будет готова.
Она будет умолять меня.
Молиться мне.
Примет, что она там, где ей самое место. На четвереньках и в моей власти, как будто я слишком долго хотел ее.
От гудения обогревателя что-то гремит в вентиляционных отверстиях, но это не согревает мою комнату. Иногда я думаю, что Дом Сигмы был спроектирован именно так. Наши комнаты - это камеры.
Они называют это нашей церковью. Нашим святилищем. Но единственное, кому мы здесь молимся, - это дьяволу, и он пожнет все наши души, когда мы закончим выполнять его работу.
В этих стенах нет ничего теплого и манящего. Наверное, поэтому я здесь как дома.
Я достаю телефон из кармана и листаю его, говоря себе, что собираюсь проверить сообщения, но вместо этого открываю другое приложение. Мне просто нужно ее увидеть. Это зуд, который я не могу унять. Она — порез, который не кажется достаточно глубоким, когда между нами все еще расстояние.
В комнате Вайолет темно, и камере требуется некоторое время, чтобы сфокусироваться. Но это самое современное устройство, так что, как только это происходит, я могу ясно видеть, где она лежит на своей кровати. Сегодня вечером она работала допоздна и вместо того, чтобы пойти куда-то, осталась дома, как хорошая девочка, какой она и является.
Мой предсказуемый котенок... Делает то, что ей говорят, чтобы я больше никого не убил.
Меня так и подмывает вспороть кому-нибудь живот. По крайней мере, это отвлекло бы меня от мыслей о ней на несколько минут.
Как будто мне от этого будет какая-то польза.
Вайолет перекатывается на спину, и я понимаю, что она все еще не спит. Ее глаза, моргая, смотрят в потолок, как будто она ищет меня в щелях. Жаль, что она меня не найдет. Камеры маленькие, а потолок слишком высокий, чтобы она могла до них дотянуться.
Даже тогда она не будет пытаться.
Она думает, что ненавидит меня за то, что я наблюдаю за ней, но когда она прикусывает пухлую нижнюю губу, мы оба знаем, что она отчаянно нуждается в моем внимании.
— Не волнуйся, котенок. Ты справишься.
Вайолет не ускользнет от меня теперь, когда она у меня в руках.
Я смотрю трансляцию - смотрю, как она ерзает под одеялом, потому что она беспокойная.
Меня так и подмывает поехать туда и трахнуть ее. Она позволила бы мне, даже если поначалу сопротивлялась. Совсем как той ночью на обочине дороги.
Она ненавидит меня ровно столько, сколько нужно, чтобы из ее влагалища потекло, а ее прелестный ротик умолял.
Затем она ненавидит себя за то, что ей нравится то, что я с ней делаю.
Скоро.
Я разрисую ее простыни ее девственной кровью, как только она достаточно отчается.
Она еще не готова к нам, но будет готова. Я позабочусь об этом.
Вайолет в отчаянии сбрасывает одеяло, и я хорошо вижу ее идеальные голые ноги. На ней крошечная футболка и нижнее белье. Оба черные, как ее волосы. И она звезда в центре своей комнаты, обжигающая мое тело изнутри одним взглядом.
У нее подгибаются колени.
Ее пальцы подергиваются.
Интересно, думает ли она об одном из своих любимых фильмов ужасов. Или о нашем первом разговоре в приложении Dark Desires.
Страх делает ее влажной, и я могу догадаться по тому, как она прикусывает губу, она бы обмочила мой член, если бы я погрузился в нее прямо сейчас.
Ее глаза устремлены в потолок, когда она сгибает ноги, а колени покачиваются взад-вперед.
Туда-сюда.
Она - маятник, умоляющий меня выйти и поиграть, потому что она знает, что я смотрю.
— Что ты собираешься делать, котенок?
Она делает паузу. Не моргая, смотрит мне в глаза, сама того не осознавая. И я смотрю, как она снова медленно спускает ноги с кровати, пока не оказывается лежащей на спине, уставившись в потолок.
Ее глаза не отрываются от меня, пока она проводит рукой вниз по боку к бедру. Медленно ее пальцы скользят по резинке нижнего белья, дразня линию, от которой у меня закипает кровь. Она проскальзывает под ткань, и если бы я был там, я бы разорвал ее зубами, чтобы посмотреть, как она погружается в свое тепло.
Но это не так, и представлять это почти так же волнующе, как знать, что она делает этой рукой.
Она знает, что я наблюдаю.
Она должна.
Она хочет поиграть со мной, не понимая, что навлекает на себя.
Наклоняясь, я расстегиваю молнию на штанах и вытаскиваю член, обхватывая рукой основание и медленно поглаживая в темпе движений Вайолет.
Ее губы приоткрываются, и я представляю, как вонзаюсь ей в горло. Разукрашиваю ей лицо своей спермой, а затем запихиваю её ей в рот.
Даже с самыми лучшими камерами темная комната и тонкая ткань ее нижнего белья скрывают ее руку. Так что все, что я могу разобрать, - это движения, которыми она ласкает себя между своих хорошеньких ножек. Ровно настолько, чтобы понять, что она играет с представлением о нас.