В моём исследовании Джеффри Клина изучался его страх быть отвергнутым, вызванный тем, что его отец бросил его и его мать в юном возрасте. Он обосновывал свои действия, основываясь на заблуждении, что все отношения неизбежно заканчиваются отказом. И поэтому он верил, что сила - единственное средство поддерживать длительные отношения.
Во время интервью он не выказал никакого раскаяния в убийстве Прю Уинтерс. Клин заявил, что именно она — первой испортила все, в конечном итоге возложив вину на нее. Клин был непреклонен в своем разочаровании в их отношениях, продолжая подтверждать, что они были, даже когда ему предоставили копии охранного ордера, который Уинтерс подала против него.
Реальность, которую он создал в своем воображении, была безопаснее, чем то, что он воспринимал как угрозу унижения со стороны нее, пытающейся прекратить их отношения.
По мне пробегает холодок.
Если психопаты неспособны любить, тогда какой во мне интерес у Сэйнта?
Это одержимость?
Насколько одержимость отличается от любви в начале? Они оба начинаются с фиксации и желания. С необъяснимой потребности быть с кем-то рядом. Проводить с ними каждое мгновение.
В какой момент увлечение перестает быть любовью? В какой момент оно перестает быть здоровым?
Определяется ли это тем, что человек сделает для кого-то или для них?
Определить здоровые отношения легко, потому что они укладываются в четкие параметры. Но как насчет нездоровых? Если каждая сторона получает то, что она желает, независимо от того, будет ли общество считать это правильным или неправильным, может ли это по-прежнему быть здоровым для любви или нет?
Убийцы не любят.
Я закрываю глаза и вдыхаю через нос.
Я оправдываю зацикленность Сэйнта на моих собственных болезненных интересах, потому что я дала ему план того, как их реализовать. Но это не его забота. Это нездорово. Ситуация будет продолжать обостряться до тех пор, пока мы не достигнем этого переломного момента.
Что произойдет, когда его гнев обратится в мою сторону?
После стольких смертей, рано или поздно, есть реальный шанс, что он похоронит именно мое тело.
Кто-то в другом конце библиотеки разражается смехом, и это заставляет меня подпрыгнуть. Оглядевшись, я замечаю нескольких членов Сигмы Син которые сидят на краю стола, не занимаясь, и удивляюсь, что библиотекарь еще не выгнала их.
Я думаю, это одно из преимуществ того, чтобы быть богатыми и невыносимыми.
Я не уверена, зачем они вообще здесь. Все в Браяре знают, что им не нужно учиться, чтобы сдать экзамены. Если их семейные деньги продолжают поступать, профессора смотрят в другую сторону.
Деклан и Мэддокс смеются над чем-то в телефоне Деклана, в то время как Коул, облокотившись на стол, читает книгу. И когда кто-то проходит мимо них, Мэддокс выставляет ногу вперед и подставляет ему подножку, что заставляет Деклана расхохотаться.
Придурки.
Я собираю свои книги и запихиваю их в сумку.
Я бы предпочла заниматься в своей комнате в общежитии под наблюдением сталкера, чем рисковать столкнуться с Сигмой Син сегодня вечером. Но как только я собираюсь убрать свою последнюю книгу в сумку, я роняю ее и привлекаю их внимание.
— Вайолет. — Деклан практически поет мое имя с другого конца библиотеки. Он затягивает его и присвистывает в конце.
Замечательно.
Когда я встречалась с Лиамом, Сигма Син не уделяли мне столько внимания, но с тех пор, как он пропал, они дышали мне в затылок при каждом удобном случае, пытаясь выяснить, где он.
Они предполагают, что я знаю что-то, чего не знают они.
Думаю, это правда, даже если я еще не признала этого.
Я игнорирую свист Деклана и перекидываю сумку через плечо, но они трое приближаются, прежде чем я успеваю убежать.
— Пытаешься сбежать, Ви? — Деклан останавливается передо мной, скрестив руки на груди, хитрая ухмылка окрашивает его лицо весельем.
Мэддокс разворачивает стул, на котором я сидела, и садится на него верхом, лицом ко мне. Но Коул все еще читает свою книгу, медленно приближаясь, как всегда незаинтересованный.
Я расправляю плечи и вытаскиваю волосы из-под ремешка.
— Чего ты хочешь, Деклан?
— Не видел тебя несколько дней. Ты же не станешь меня избегать, правда? — Он наклоняет голову набок.
— Избегать тебя? — Я соглашаюсь с ним. — Это при условии, что мне не все равно, но это не так. Иди беспокой одну из своих многочисленных поклонниц, если ищешь внимания.
Я пытаюсь обойти его, но он встает у меня на пути, отказываясь отпускать.
— Дерзкая. — Деклан делает шаг ко мне, приближаясь. — Может быть, я начинаю понимать, что Лиам нашел в тебе.
Мой желудок переворачивается, когда его взгляд скользит туда, где свитер облегает мою грудь.
— И, возможно, я начинаю понимать, почему Лиам нас не представил.
Темный пристальный взгляд Деклана возвращается ко мне, и он ухмыляется.
— Конечно. Вот почему.
Я не знаю, как отнестись к его комментарию, поэтому делаю шаг назад. Теперь они втроем окружают меня, и мои руки покалывает от сосредоточенности Деклана.
— Итак... — Я потираю руки. — Полагаю, ты все еще ничего не слышал о Лиаме?
Мой голос срывается, и я надеюсь, что это не очевидно. Но тот факт, что мне удается отвлечь внимание Коула от его книги, говорит о том, что это так.
— Неа. — Деклан приподнимает бровь. — А ты?
Я качаю головой, с трудом сглатывая.
Вчера Брэкстон позвонил мне снова, спрашивая, слышала ли я что-нибудь. Я не слышала и не хочу. Но люди начинают задаваться вопросом, что происходит, и, подобно смене времен года, я чувствую, что скоро ситуация достигнет критической точки. Все становится запутанным и сложным, и тот факт, что я так долго держала правду при себе, оставляет меня в недоумении, что делать, когда люди начнут догадываться об этом.