Я ненавижу себя за то, что ищу эти темные глубины, но ничего не могу с этим поделать.
— Из-за тебя.
— И чего ты хочешь, Вайолет? — Он проводит большим пальцем по моим губам, и я сжимаю губы. — Скажи мне правду.
Я борюсь за дыхание, за силу. Я борюсь за ложь, которую хочу ему сказать. В его взгляде зло - все то, что пугает меня. Но, прижимаясь ко мне, он знает, что пробуждает внутри. Тьму, такую же извращенную, как и он сам.
Психическую инфекцию, которую я всю свою жизнь отрицала.
Сэйнт прав. Возможно, я пытаюсь понять, почему он жесток, потому что мне нужно понять, что сделало его психопатом. Но также, чтобы я могла понять, как я вижу глубину его болезни, и все же я все еще хочу его.
Если он извращенец, то и я не лучше.
Если он болен, значит, я неизлечима.
Потому что я прекращаю борьбу и впиваюсь ногтями в ладони, позволяя его темным глазам вытащить из меня правду.
— Я хочу тебя.
Сэйнт ухмыляется, его злые глаза не отпускают меня, когда он толкает свои бедра вперед и вонзается в меня по самую рукоятку. Он отпускает мои руки, когда я кричу от боли, и я хватаюсь за его рубашку, как будто она может удержать меня здесь, когда я разрываюсь пополам. Я отталкиваю его, затем притягиваю к себе. Разрываюсь между тем, чего я хочу, и тем, чего не должна хотеть.
Он игнорирует мою борьбу - мои крики, слезы, текущие из моих глаз, - и толкается снова, на этот раз сильнее.
Неважно, что я плачу или что мне больно. Сэйнт не кажется милым в мой первый раз. Он слизывает слезу с моей щеки и трахает меня сильнее, заставляя принимать каждый болезненный дюйм.
Он зарывается поглубже, и чем громче я становлюсь, тем безжалостнее он становится.
— Кричи для меня, котенок. — Он снова входит. — Борись со мной. Ненавидь меня. Постарайся избежать этого.
Я так и делаю. Я вцепляюсь ему в грудь, пока он стягивает мое платье еще ниже. Оно распускается посередине до пупка, и его бедра приподнимают низ еще выше. Мое тело ломит от его размера, но он не дает мне времени привыкнуть.
Сэйнт кладет руку мне на живот и откидывается на колени, все еще наполовину находясь во мне, когда опускает пальцы вниз и потирает мою воспаленную киску. Медленно он входит и снова выходит, пока не выходит почти полностью и не обхватывает рукой свой член.
Возвращаясь, он проводит влажной рукой по моему бедру и вверх по ноге.
Кровь размазывается по моей коже, когда он рисует на мне с удовольствием. Путаница всех способов, которыми он разрушает меня своим прикосновением. Как он разгадывает меня своим существованием.
— Потрясающе, котенок. — Он хватает меня за бедро и притягивает к себе, когда входит. — Тебе больно истекать кровью?
В его взгляде есть что-то холодное, когда он задает свой вопрос. Отстраненность, когда он рисует на мне моей кровью. И если бы это не было так больно, я бы, наверное, кормила семя, которое прорастает внутри меня, пока он наслаждается моей болью. Я бы поняла, что он лишен всех эмоций, едва ли способен быть человеком. Его интересует только беспорядок, который он устроил.
Он толкается, и я теряю всякую мысль - всякое дыхание. Первоначальная боль начинает утихать, и медленно что-то еще трепещет, нарастая в моей сердцевине. Боль утихает, когда мои бедра начинают раскачиваться в ритме его движений.
— Сэйнт.
— Вот и все, котенок. Твоей девственной киске так приятно растягиваться для меня. — Он входит сильнее. — Моя отчаянная маленькая шлюшка. Я собираюсь наполнить тебя своей спермой и смотреть, как она вытекает.
Я тяжело сглатываю, понимая, что он трахает меня без презерватива, и это ужасно безрассудно.
Я сжимаю ткань его рубашки, но, когда дергаю за ее низ, он откидывается назад, отстраняясь от меня.
Он вырывается, переворачивая меня на кровать лицом вниз.
Приподнимая мою задницу в воздух, он опускается на колени позади меня. И прежде, чем я успеваю приспособиться, он входит обратно.
С этого ракурса он проникает глубже, ударяя меня туда, где мои внутренности едва могут освободить для него место.
Мое сердце колотится где-то в горле с каждым толчком, но он не смягчается. Он хватает меня за бедра и притягивает к себе, заставляя принимать каждый твердый дюйм.
Позади себя я слышу, как он сплевывает, а затем чувствую, как струйка попадает мне на задницу. Он проводит большим пальцем по моей тугой дырочке, и я не могу не сжаться.
— Это меня не остановит. — Он снова глубоко вонзается в меня и при этом вдавливает в мою задницу только кончик большого пальца. — Следующим я собираюсь трахнуть тебя здесь, даже если ты будешь умолять меня не делать этого. Ты возьмешь меня так, как я захочу, потому что ты моя, Вайолет. Ты отдала себя мне.
Интенсивная смесь удовольствия и боли проносится сквозь меня. Его большой палец играет с моей задницей, пока он покачивает бедрами.
Это грязно. Неправильно. Отвратительно.
Но это согревает мою душу, потому что я жажду разврата Сэйнта.
Он продвигает большой палец немного глубже, и боль от этого толкает меня ближе к выступу.
— Ты моя, — повторяет он. — Даже если мне придется выпустить кровь из любого мужчины, который хотя бы посмотрит на тебя. Я буду присылать тебе их части одну за другой, просто чтобы напомнить тебе, что я готов для тебя сделать.
Моя киска сжимается вокруг его члена от его отвратительных угроз, и он стонет. Этот звук. Я хочу услышать это снова, поэтому сжимаюсь вокруг него, и он хмыкает.
Он входит в меня, попадая в точку, которая запускает фейерверк в моем естестве. Один толчок, другой - пока движение не заставляет меня взорваться. Я дрожу и кричу.
Испытывая боль и утопая в удовольствии.
Я хватаюсь за одеяло, пока он трахает меня все сильнее и сильнее, пока не впивается пальцами в мои бедра с такой силой, что остаются синяки, когда он дергается внутри меня.
Сэйнт крепко прижимает мои бедра к себе, заставляя меня впитать его до последней капли, прежде чем он хватает меня за конский хвост и тянет вверх.