Теперь я стою на коленях, прижавшись спиной к его груди, и грохот его сердцебиения ускоряет мой собственный бег.
— Мне будет так весело с тобой, котенок. — Он опускает руку мне между ног и вытаскивает свой член из меня, чтобы засунуть внутрь пальцы. Я морщусь от боли, но не пытаюсь остановить его.
Вместо этого я хватаюсь за его бедра и откидываю голову назад, пытаясь приспособиться, пока он наполняет меня. Убрав пальцы, он протягивает руку и засовывает их мне в рот. Месиво спермы и крови, которым он заставляет меня захлебнуться, пока хватает меня за волосы, запрокидывая мою голову назад, чтобы я могла наблюдать, как он делает то же самое.
Сэйнт дочиста облизывает пальцы, а затем поворачивается ко мне. В его кленовых глазах зарождаются гнев и удовольствие.
Наше дыхание ровное, и чем дольше я смотрю на него, тем больше замечаю, как он меняется. Мужчина, которого я боюсь, и мужчина, которого я встретила, когда начала встречаться с Лиамом, расходятся.
Сэйнт. Коул.
Две стороны одной медали. И в его объятиях я наблюдаю, как он меняется.
Выражение лица Коула леденеет, когда он обнимает меня за талию. Его горящие глаза становятся холодными. Он наклоняется и вдыхает мой аромат, зарываясь носом в мои волосы и прижимаясь губами к моему уху. Его рука скользит у меня между ног, и именно тогда я снова чувствую его твердость позади себя.
Он только что кончил, но уже трется своим стальным членом о мою воспаленную киску.
— Все еще цела, — шепчет Коул мне на ухо. — Хорошо, что ночь только началась.
При этих словах он снова засовывает свой член в меня, ухмыляясь крику, который вырывается из моих легких, когда он снова толкает меня лицом вниз на кровать.
19
Укус
Сэйнт
Я беру Вайолет за руку и усаживаю ее.
— Ты можешь идти?
Она кивает, пододвигаясь к краю кровати. Но когда она пытается встать, ее колени дрожат, и я подхватываю ее, прежде чем она падает на пол.
— Сюда. — Я обхватываю ее одной рукой за спину, а другой подхватываю под ноги, чтобы поднять.
— Куда мы идем? — Она прячет лицо у меня на груди, ее голос хриплый от крика.
Огонь в ее сапфировых глазах потускнел от усталости, и она едва может держать их открытыми. Ее ресницы опускаются, и она прижимается ко мне, отдаваясь этому, как я и предполагал.
Слезы текут по ее щекам, когда ее пальцы сжимают ткань моей рубашки.
Вайолет прекрасна, когда она сломлена.
Сломана мной.
Ее кожа испачкана спермой и кровью, а на ее идеальной груди и вокруг запястий начинают образовываться тусклые синяки. Картина ее покорности - потрясающий портрет. Я мог бы провести всю ночь, создавая искусство из ее нежной плоти.
— В ванну. — Я несу ее в ванную. — Твои мышцы напряжены. Тебе нужно расслабить их.
Она поворачивает голову, чтобы взглянуть на дымящуюся воду в ванне.
— Правда?
Я киваю, подхожу, чтобы опустить ее. Она балансирует, когда я медленно опускаю ее ноги на пол, хватаясь за грудь, как будто доверяет мне больше, чем плитке. Это потому, что она знает, что я никогда не подведу ее, как бы сильно ни причинил ей боль.
Держа ее за руки, я помогаю ей забраться в воду. И она погружается в воду, пока вода не доходит ей до плеч. Маленькие красные ленточки плавают по поверхности, смывая то, что мы сделали.
Я опускаю взгляд на свои руки. Покрытые остатками ее крови. Там, где ее ногти впились в мою кожу, когда она боролась со мной, остались порезы на предплечьях. Наверное, мне тоже стоит ополоснуться, но я пока не готов смыть ее с себя.
Я бы хотел сохранить в бутылке аромат ее удовольствия и пота, чтобы мне не пришлось вдыхать ничего другого до конца своей жизни. Может быть, я запишу ее крики как напоминание о том, как идеально она звучит, когда разрывается для меня. Частота до сих пор отдается эхом в моих ушах. Симфония красоты, когда мой член прошел сквозь то, что она не давала ни одному другому мужчине.
Сегодня вечером она отдалась мне полностью. Даже если это не то, чего она хотела. Возможно, она была зла, входя в эти двери и планируя столкнуться со мной лицом к лицу с моими секретами, но только потому, что знала, чего на самом деле хочет.
Вайолет пришла сюда - чтобы разозлить меня - выманить Сэйнта - и моему любопытному маленькому котенку это удалось. Что не оставляло мне другого выбора, кроме как напомнить ей, с кем она имеет дело.
Я не возражаю, что она искушает Сэйнта прийти и поиграть, пока она понимает, что сделала это, выхода нет.
Черные волосы Вайолет плавают в воде вокруг нее. Ее глаза закрыты, а голова откинута назад, открывая идеальную линию шеи. Вода размазала на косметику, которую она использовала, чтобы скрыть исчезающие синяки от ее предыдущего визита, и у меня возникает искушение дотянуться и стереть ее полностью, чтобы оценить то, что осталось от моих работ.
Меня так и подмывает обхватить руками ее шею и перекрасить ожерелье, которое я ей подарил.
Но она слишком спокойна. Слишком расслаблена после того, что мы сделали. Поэтому вместо этого я наблюдаю за ней такой, какая она есть. Борюсь с тем, чтобы она приняла нас.
— Зачем ты приготовил мне ванну? — Спрашивает Вайолет.
Она не открывает глаза, чтобы задать мне вопрос, и мне не нужно их видеть, чтобы понять, почему она спрашивает. Она хочет сказать себе, что ошибалась на мой счет, что я лучше, чем она думала до сих пор. Но это было бы ложью.
Я - все, что она предполагает, и даже хуже.
— Почему бы и нет?
Она пожимает плечами.
— Это... мило. Вот и все.
Неплохо.
После того, как я трахал ее до тех пор, пока она не начала кричать от боли.
Ей будет неделю больно, потому что я не был с ней мягок в ее первый раз, но где-то в глубине ее милого, извращенного сознания она хочет отнести меня к милым.
— Не делай этого, Вайолет. — Встав, я подхожу к зеркалу и вытираю запотевшую поверхность. — Это всего лишь ванна. И если ты не будешь заботиться о себе, тебе потребуется больше времени, чтобы прийти в себя.