— Я даже не знаю, кто ты.
— Это не важно.
— Почему?
— Так много вопросов, когда ты не готова к ответам. — Его указательный палец нажимает на то место, где пульс соприкасается с горлом. — Чувствуешь это? Твой дикий разум мчится так же быстро, как твое сердце. Ты слишком напугана, чтобы признать, что жила в клетке. Но я освободил тебя, начав с него.
Сэйнт хватает меня сзади за волосы и заставляет смотреть в землю. Туда, где на бетоне истекает кровью тело Лиама.
— Я сделал тебе подарок. Разве ты не хочешь поблагодарить меня за это?
Его пальцы сплетаются крепче. Он тянет сильнее, запрокидывая мою голову назад, соединяя наши тела. Заставляя меня повернуться к нему лицом.
— Пожалуйста, не надо. — Слеза стекает по моей щеке.
— Сейчас не время умолять. — Он проводит пальцем вверх и вниз по изгибу моей шеи, не выпуская волосы, потому что кожу головы начинает покалывать. — Но мы дойдем до этого.
— Тогда что… — Он тянет меня за пряди, и я сдерживаю слезы. — Для чего сейчас время?
Он отпускает мои волосы и проводит подушечками пальцев по голове, плечу, руке.
— Теперь ты задаешь правильные вопросы.
Сэйнт отступает на дюйм, потом еще на один. Забирая свое тепло и оставляя меня с прохладой ночного леса.
— Чего я хочу... — он делает еще шаг назад, в его тоне сквозит веселье, — так это чтобы ты бежала.
4
Котенок
Сэйнт
Пульс Вайолет учащается от моего прикосновения. Это выдает ее; даже если она попытается бороться с этим, ей не удастся спрятаться от меня.
Страх скрывает ее истинные желания.
Она могла бы сбежать. Ей следовало это сделать.
Вместо этого она поклонилась мне в ноги. Купалась в моем подарке, пока слезы текли по ее щекам.
Она может и не понимать почему, но я убил его ради нее. Чтобы спасти ее от худшего, что ожидало ее сегодня вечером.
Возможно, изначально я и согласился бы с планом Лиама, но в тот момент, когда она отпрянула, услышав, как он набросился на нее в машине, все изменилось. Когда он сказал мне, зачем мы на самом деле здесь, я сорвался.
В чем она нуждалась, так это в спасителе.
Святом.
Неважно, кем я был до этого момента; она расколола меня надвое. И теперь учащенное сердцебиение ее неистового сердца - единственное, что привязывает мой рассудок к этой земле.
— Беги, Вайолет, — повторяю я, когда она замирает по моей команде. — Ты знаешь, что хочешь. Я знаю, что ты этого хочешь.
— Я не хочу.
Но ее голос дрожит, а тело сотрясается.
Снова подходя к ней, я убираю ее длинные черные волосы с плеч, прокладывая дорожку вдоль позвоночника. Ее белый свитер забрызган кровью, рисуя прекрасную картину моей ярости. И когда мои пальцы останавливаются на ее пояснице, она осмеливается повернуть ко мне лицо. Эти сапфировые глаза пронзают ночь, глядя на меня поверх ее плеча.
— Я собираюсь освободить тебя.
— Что, если я этого не хочу? — Она прикусывает нижнюю губу, доказывая этим, что она нервничает.
Я хочу прижать ее к себе и выбить из нее этот страх.
— У тебя нет выбора. — Я снова обхватываю рукой ее горло, и у меня возникает искушение сорвать с себя маску, просто чтобы выпить сдавленное бульканье, которое вырывается, когда я краду ее дыхание. — Ты побежишь для меня. И ты покажешь мне то, чего всегда хотела.
— Ты не знаешь, чего я хочу. — Она едва может вымолвить эти слова из-за моей хватки на ее шее, и я не могу удержаться, чтобы не сжать еще крепче.
Заставляя ее задыхаться от этого.
Заставляя ее работать ради этого.
Ей нужно бороться за нас так же усердно, как и мне.
Глаза Вайолет горят ненавистью. Она подпитывает ярость, чтобы не обращать внимания на то, что она на самом деле чувствует по отношению к этому. К нам. Но я увидел это в ее глазах, когда она опустилась на колени передо мной.
Возбуждение.
Покорность.
Желание.
Она думает, что я ее не знаю, потому что она не обращала внимания, но я знаю все.
Вайолет ведет осторожную жизнь. Ее день работает как часы. Ее расписание редко меняется между учебой и работой, и она безупречно последовательна.
Ее распорядок дня - лишь один из примеров того, как она умоляла меня понять её. Как она хочет вырваться из той идеальной маленькой стеклянной клетки, в которой заперла себя. Вайолет искушала меня освободить ее с того самого момента, как я впервые увидел ее, так что она должна благодарить меня за все, что я делаю.
Черт.
Возможно, мне следует поблагодарить ее. Потому что я недооценил Вайолет Морроу и подарок, который она могла предложить взамен.
Она упала на колени и искупалась в крови своего парня ради меня. И тут я подумал, что она прекраснее некуда.
— Ты ошибаешься, — говорю я ей. — Ты сама не знаешь, чего хочешь. Но мне все совершенно ясно. Вот так...
Я опускаю руку вниз и прижимаю пальцы к ее пульсу. Ее сердцебиение учащается, дыхание сбивается под моими прикосновениями.
— Ты могла убежать от меня, когда я перерезал ему горло. Ты сама бросилась в мои объятия.
Она пытается покачать головой, но я усиливаю хватку. Сжимаю ее шею, пока не добиваюсь правды из ее уст.
— Не лги мне, Вайолет. — Я прижимаю ее к себе, и каждый ее вдох и выдох обдает мое сопротивление бензином. — Тебе не надоело притворяться идеальной для них?
Слеза скатывается по ее щеке, прокладывая влажную дорожку к подбородку - к шее - и скапливается у моей руки.
— Откуда ты это знаешь?
Я не могу ответить на ее вопрос, как бы сильно ни хотел. Она к этому не готова. Поэтому вместо этого я предлагаю ей то единственное, на что больше никто в ее жизни не способен. Я отдаю ей себя.
— Не имеет значения. — Я потираю ей горло, когда она с трудом сглатывает. — Сделай это снова.