Сэйнт: Засунь пальцы в свою прекрасную киску, котенок. Я хочу посмотреть, как ты играешь.
Я прикусываю нижнюю губу и погружаю палец внутрь себя. И как бы мне ни хотелось, чтобы это был он и чтобы он был здесь, есть что-то в осознании того, что он смотрит, что это еще лучше.
Сэйнт: Другой.
Прикусив внутреннюю сторону щеки, я засовываю второй палец внутрь, и мое киска растягивается вокруг него. Я вгоняю их внутрь, одновременно поглаживая клитор тыльной стороной ладони.
Сэйнт: Другой.
Мои глаза расширяются по его команде. Одно дело, когда он трахает меня и заставляет принять это. Под его руководством я могу медленно приспосабливаться, когда его член растягивает меня. Но совсем другое дело, когда я одна здесь, в своей комнате, и делаю это сама с собой.
Сэйнт: Я хочу все эти пальцы в твоей киске, Вайолет. Позволь мне увидеть, как тебе больно из-за меня.
Мое дыхание учащается, когда я снова и снова перечитываю сообщение, прежде чем положить телефон на кровать.
Одной рукой я сжимаю простыню, а другую вытягиваю, чтобы засунуть внутрь три пальца. Сейчас я действительно растягиваюсь, и даже если Сэйнт крупнее, это не то же самое. Он контролирует ситуацию в этих сценариях, и я доверяю ему задавать ритм.
Вырываясь, я сцепляю четыре пальца вместе и вонзаю их внутрь. На мгновение мне становится больно, когда я растягиваюсь вокруг них, как бывает больно, когда Сэйнт начинает трахать меня. Все мое нутро болит, медленно переходя от боли к удовольствию, туда и обратно.
Мой телефон молчит, когда я провожу пальцами туда-сюда, медленно вытаскивая их. И я закрываю глаза, представляя, что это он. Я размышляю о том, что Сэйнт мог бы делать прямо сейчас, думая о том же.
Интересно, подталкивает ли он себя к мыслям, подобным тем, что привели меня на этот выступ? Больные, извращенные вещи, которые только с ним я чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы исследовать.
Я вытаскиваю пальцы, и моя сердцевина сжимается. Поэтому я дотягиваюсь до одного соска и щиплю его.
Сэйнт ущипнул бы сильнее. Он бы укусил меня, оставил шрамы, пометил. Он бы разрисовал меня кровью и спермой. И он приучает меня к тому, что мне это нужно. Боль от его ярости и жар от его огня. Я не могу обойтись без этого, потому что он заставляет меня чувствовать себя в безопасности в моей темноте.
Запрокидываю голову, я впиваюсь зубами во внутреннюю сторону щеки, и чувствую вкус крови, покрывающей мой язык.
Я кусаю сильнее, нуждаясь в большем.
Нуждаюсь в нем.
— Очень хорошо, котенок.
Я распахиваю глаза при звуке голоса Сэйнта в моей комнате, и нахожу его стоящим над моей кроватью в своей черной лыжной маске.
Выдергивая руку, я пытаюсь сесть прямо, но он забирается на меня сверху и прижимает к кровати прежде, чем у меня появляется такая возможность.
— Теперь не стесняйся. — Он поднимает руку, которая была внутри меня, и снимает лыжную маску, чтобы пососать мои пальцы.
И как только он облизывает их дочиста, то ныряет ко мне в рот. Засовывает свой язык внутрь и берет меня обеими руками, зажав мою голову.
Я знаю момент, когда он пробует мою кровь на языке, потому что он стонет, и его эрекция трется о мое лоно.
Отстраняясь, он смотрит на меня сверху вниз сквозь отверстия в своей лыжной маске. Он облизывает губы, и я замечаю капельку крови.
— Как давно ты здесь? — спрашиваю я.
— Это имеет значение? — Он наклоняет голову набок, сжимая оба моих запястья одной рукой. — Я тебе снился, Вайолет?
Он проводит свободной рукой вниз по моей груди и хватает мой сосок, дергая так сильно, что я вскрикиваю. А затем делает это снова, сильнее.
— Ты представляла все то, что хотела бы, чтобы я с тобой сделал?
Его рука скользит между нашими телами, вниз, между моих ног. И без предупреждения он засовывает внутрь все четыре пальца.
Это обжигает гораздо сильнее, чем когда я это делала, и злая ухмылка растягивает его лицо от моей боли.
— Что случилось? Уже собираешься умолять меня остановиться?
Я качаю головой, с трудом сглатывая и пытаясь обрести уверенность - свою силу.
— Нет.
Все мое тело дрожит, когда он трахает меня пальцами. Оно пульсирует внутри и снаружи, и боль утихает. И тогда остаемся только он и я, и удовольствие, которое он доставляет мне, когда я падаю через край со своими криками. Его пальцы проникают глубоко, когда я конвульсивно сжимаю их.
— Нет? — Он погружает пальцы глубже, и у меня перехватывает дыхание.
— Нет, — повторяю я, вздергивая подбородок и поворачиваясь к нему лицом. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.
— Тогда чего ты хочешь, Вайолет? Он проводит носом по моей щеке.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
Я хочу, чтобы ты обнял меня.
32
Выйти из воды
Вайолет
Громкий стук сотрясает дверь моей спальни.
— Ты в порядке, Ви? Я слышала твой крик.
Коул отрывается от меня, снимает лыжную маску и ухмыляется.
— Ви? — Пейшенс снова стучит в дверь.
— Я в порядке. Просто смотрю фильм.
Просто выхожу из оргазма, который, как землетрясение, потряс меня до глубины души.
— Ты напугала меня до чертиков. — стонет Пейшенс. — Ты и твои фильмы ужасов.
Ее шаги затихают, когда она возвращается в свою спальню и закрывает за собой дверь.
— Думаю, в следующий раз мне придется заткнуть тебе рот кляпом, — говорит Коул, скатываясь с меня.
Мысль о том, что он затыкает мне рот кляпом, вероятно, не должна волновать меня так сильно, но то, как он с удовольствием наблюдает за мной, лежа рядом на кровати, означает, что он не упустил из виду, как покраснели мои щеки при мысли об этом.
— Тебе не нужно было останавливаться. — Я поворачиваюсь к нему лицом, кладу руку ему на грудь и жалею, что Пейшенс вмешалась.
— Не волнуйся, я с тобой еще не закончил. — Коул лезет в карман и достает свой телефон, некоторое время листая его.