— Мой отчим хочет снова поговорить с тобой, и на этот раз я бы предпочел присутствовать при этом.
Мне не нравится, как это звучит, но, по крайней мере, так Коул будет на моей стороне.
— Хорошо, я пойду.
Коул едва заметно ухмыляется.
— Я уже знал, что ты пойдешь. На самом деле это был не вопрос.
— Конечно, это было не так. — Я закатываю глаза. — Боже упаси тебя быть вежливым.
Коул притягивает меня к себе, прижимая к груди и наклоняясь губами к моему уху.
— Здесь нет богов, котенок. Помнишь? Только твой Святой.
Разве я этого не знаю.
Я дрожу, когда он прижимает меня к себе, его зубы впиваются в раковину моего уха.
— Сегодня вечером. В семь.
— Я буду там.
— Нет. Я заеду за тобой. — Он целует меня в шею. — И если тебе повезет, может быть, когда мы закончим, я напомню тебе, почему твое маленькое темное сердечко наслаждается моим богохульством.
36
Голос сочувствия
Вайолет
Я устала после долгого дня учебы и работы, но я справляюсь. По крайней мере, когда Коул рядом со мной, он возвращает жизнь в мои кости. Его рука обнимает меня за плечи, как это бывает каждый раз, когда он рядом со мной на публике с тех пор, как он впервые заявил о своих правах на меня перед моими подругами.
Поднимаясь по ступенькам к дому своих родителей, он прижимает меня к себе. Его хватка крепче с каждым шагом, и даже если я знаю, что он никогда бы в этом не признался, я чувствую исходящую от него нервную энергию.
Коул гладит мою руку, когда нажимает кнопку дверного звонка.
Это навязчивый звук. Хор колоколов, который с таким же успехом мог бы звонить на весь квартал. Они пробуждают мои сомнения и вытаскивают их на поверхность.
После моего общения с отчимом Коула и историй, которые Коул рассказал мне о нем, это последнее место, где я хочу быть. Лицом к лицу с человеком, который сомневается в нас обоих. Но я не могла отказать Коулу, и если мне придется отвечать на его вопросы, я бы предпочла, чтобы на этот раз Коул был рядом со мной.
— Ты нервничаешь. — Коул смотрит на меня сверху вниз, приподнимая мой подбородок, чтобы посмотреть ему в лицо.
На нем джинсы и черная толстовка с капюшоном, он выглядит непринужденно для ужина. Я надела черное платье до колен и джинсовую куртку, когда мои нервы взяли верх. В этом нет ничего необычного, но теперь, когда мы стоим у дверей поместья Кристиансен-Эванс, это кажется неуместным.
— Я никогда не знакомилась ни с ничьими родителями. — Я прикусываю губу, не в силах скрыть свое беспокойство.
У меня едва ли были настоящие отношения, не говоря уже о знакомстве с семьей парня. Ближе всего я познакомилась с братом Лиама. И это только потому, что у нас были общие занятия. Но я избегала иметь что-либо общее с его родителями, опасаясь, что это будет просто неловко.
Это могло быть побочным эффектом отсутствия отца или результатом чрезвычайно независимой матери, но у меня всегда были определенные барьеры в отношениях.
До Коула.
Мы в игре. Погружаемся с головой в воду и не набираем воздух из легких, пока мы есть друг у друга. Бьющиеся сердца в наших руках и отказывающиеся от всякой логики только для того, чтобы мы могли еще немного насладиться этим.
Это вызывает привыкание.
— Все будет хорошо. — Он проводит большим пальцем по моим губам, останавливаясь там.
Входная дверь распахивается, и Коул опускает руку, когда его внимание переключается на отчима.
— Коул. — Капитан Эванс кивает, затем переводит взгляд на меня. — Вайолет.
Отступив в сторону, он открывает дверь шире, чтобы пропустить нас, и Коул прижимает меня к себе, пока мы заходим в дом.
В соседней комнате потрескивает огонь, и тепло должно просачиваться сквозь мои кости, когда холод прохладной зимней ночи заставляет меня дрожать. Но даже жара не успокаивает мои нервы.
Отчим Коула ведет нас в большую столовую слева, и в этой комнате горит еще один камин. Я вдыхаю запах костра и прижимаюсь к Коулу, позволяя ему расслабить меня.
Стены богато украшены картинами в золотых рамах, а все в декоре и мебели дорогое - от деталей до материалов, использованных для их изготовления.
Квартира, в которой я выросла, могла бы поместиться только в этой столовой, и я не могу представить, что еще кому-то может понадобиться со всем этим дополнительным пространством.
— У тебя получилось. — В комнату входит женщина.
Все ее лицо озаряется, когда ее взгляд останавливается на Коуле, и впервые с тех пор, как я переступаю порог, я чувствую настоящую любовь. Но когда ее взгляд перемещается на меня, стоящую рядом с ним, ее щеки бледнеют.
— Мам, это Вайолет. — Коул обнимает меня за плечи, притягивая ближе.
Его мама смотрит на меня, и я вижу, откуда у Коула многие черты его лица - от густых волос с медным отливом до темных бесконечных глаз. Но ее лицо мягче. И мне интересно, унаследовал ли Коул сильную линию подбородка и высокий рост от своего отца.
— Здравствуй, Вайолет. — Мама Коула складывает руки перед собой, ее взгляд мечется, между нами.
— Миссис Эванс.
— Ты можешь называть меня Моной.
Я киваю, но напряжение в комнате такое густое, что словно паток удерживает меня на месте.
Его мама натягивает улыбку. И в отличие от того момента, когда она впервые вошла в комнату, в ее глазах больше нет света. Ее поза напряжена, когда она смотрит, как Коул обнимает меня. Она переводит взгляд со своего мужа на нас, и я замечаю вспышку страха в ее глазах. Как будто она боится за меня и умоляет меня услышать ее молчаливое предупреждение.
Она не ошиблась бы, учитывая, насколько опасен ее сын.
Не то чтобы это что-то меняло.
— Ужин готов. — Его мама делает шаг назад, указывая на стол.
Уже подан полноценный ужин, и я ценю, что это даст мне возможность сосредоточиться на чем-то, кроме неловкого разговора.
Коул выдвигает мой стул, усаживая меня напротив своей мамы, в то время как капитан Эванс садится во главе стола. И когда Коул садится рядом со мной, он придвигает мой стул поближе, чтобы обхватить его рукой за спинку.