Рядом хрустит ветка, и я невольно вздрагиваю.
Он близко.
Слишком близко.
Бросаясь вперед, я снова начинаю бежать. Он приближается, и если я замедлюсь, у меня не будет ни единого шанса.
Я не уверена, каковы его планы на случай, если он меня поймает. Но что еще хуже - я не могу решить, что движет мной: страх или предвкушение.
Снова спотыкаясь, мне удается удержаться на ногах, прежде чем я ударяюсь о землю, но это выбивает воздух из моей груди. Задыхаясь от очередного холодного вдоха, я бросаюсь бежать, когда чья-то рука обвивается вокруг моей талии.
— Попалась.
Крепко обхватив одной рукой меня за талию, Сэйнт хватает меня за волосы на затылке, сжимая так сильно, что запрокидывает мою голову назад, и мои ноги едва отрываются от земли.
Я хватаю его за руки и пытаюсь пнуть в голени, но это только заставляет его хихикать.
— Вот и все, котенок. — Он разворачивает нас, прижимая меня передней частью тела к дереву, выбивая воздух из моей груди. — Борись со мной.
Я хватаюсь за ствол дерева и пытаюсь использовать его как рычаг, чтобы оттолкнуть его от себя. Но он просовывает одно колено между моих ног и прижимает меня крепче. Его бедра прижимаются к моей заднице, и я замираю, чувствуя твердую длину его возбуждения.
— Ты чувствуешь это? — Он снова двигает бедрами вперед, и я ненавижу, что у меня перехватывает дыхание. — Вот что твой огонь делает со мной. Борись со мной, котенок. Я хочу чувствовать, как ты извиваешься.
— Ты болен, — выпаливаю я.
Ногти Сэйнта царапают мне кожу головы, когда его хватка на моих волосах усиливается.
— Это то, чего ты хотела.
— Это не то, чего я хочу.
— Разве нет? — Его рука, обнимающая меня за талию, перемещается между мной и деревом, и он проводит ладонью вниз по моему бедру к передней части, медленно продвигаясь внутрь, когда проводит ею там, где подол моих шорт соприкасается с колготками.
Сэйнт просовывает пальцы в отверстия и тянет, разрывая их.
— Что ты сказала? — Он наклоняется ближе, его голос звучит низким рычанием мне в ухо. — Тебе понравилось, как он гнался за ней, но главное - то, что ее поймали. Как ты засунула пальцы в свою мокрую киску и обмочила руку от того, как он трахал ее, пока она кричала, чтобы он остановился... пока она не стала кричать, чтобы он трахал ее сильнее вместо этого.
Мой желудок сжимается от тех неправильных вещей, в которых я призналась этому больному человеку. Он был дьяволом на экране, фантазией, которой никогда не суждено было проявиться.
— Не так, — шепчу я.
— Именно так. — Его пальцы снова скользят по моей коже, становясь все ближе и ближе, пока он проводит ими между моих бедер.
Он крепко сжимает меня, и, хотя его сдерживают мои шорты, мне приходится сдержать стон.
— Я слышал это, котенок. — Он запрокидывает мою голову назад, отрывает мою щеку от дерева и опускает подбородок так, что его рот оказывается рядом с моим ухом. — Кровь твоего парня все еще сохнет на асфальте, а твоя киска умоляет тебя позволить его убийце трахнуть тебя. Не так ли?
— Нет. — Я пытаюсь покачать головой, но не могу из-за того, что он держит меня за волосы. — Я...
Я не должна.
Это неправильно, что у меня мурашки по коже, и каждая его извращенная фраза зажигает меня.
Я не хочу этого.
Я не могу.
— Есть причина, по которой ты никогда не позволяла ему прикасаться к себе, — говорит Сэйнт, сильнее сжимая мою киску, это прикосновение воспламеняет меня. Мое тело реагирует на плотские позывы, и мои бедра движутся вперед, ища давления, в то время как мой разум сражается с тем, что правильно, а что нет.
Сэйнт пробуждает во мне тошноту, точно так же как он сделал это в ту ночь, когда я призналась во всех тревожащих меня вещах, о которых я когда-либо фантазировала. В ту ночь, когда я призналась ему в истинной причине, по которой я все еще девственница.
— Тебе не нужен парень, который будет заниматься с тобой любовью. — Он сжимает мою киску так сильно, что становится больно. — Ты хочешь, чтобы тебя трахнули. Взяли. Заявили права.
Он двигает рукой, тыльной стороной поглаживая меня через шорты, и прижимает меня к своему твердому члену.
— Признайся, что хочешь этого, и я дам тебе это.
— А если я этого не сделаю?
Я не уверена, почему я бросаю ему вызов. Или даже чего я еще хочу.
— Тебе нравится. — Он тянется к пуговице на моих шортах, расстегивая ее. Его пальцы скользят по обнаженной коже моего бедра, дразня, но не продвигаясь внутрь.
Это неправильно.
Я ужасный человек.
Лиам мертв.
Сэйнт убил его.
И все же мое тело реагирует на страх, который он вызывает.
— Я... — Я не уверена, о чем я думаю.
Он рисует дорожку на моей обнаженной коже, я дрожу и мне жарко одновременно.
— Расскажи мне свою фантазию, котенок.
Отпуская дерево, я хватаю его за запястье, впиваясь ногтями так сильно, до крови, и признаюсь в темноте в том, чего не должна была.
— Я хочу причинить боль.
Сэйнт напевает мне на ухо, распуская мои волосы и кружа меня.
И снова я сталкиваюсь с этой светящейся маской. Улыбается мне. Насмехается надо мной.
Он хватает меня за запястья и заламывает их за спину, снова прижимая к дереву, даже если теперь мы стоим грудь к груди.
— Борись со мной, котенок, — говорит он, просовывая колено мне между ног. — Извивайся, пока не промокнешь насквозь.
Я не уверена, борюсь ли я с ним или с собой, когда размахиваю плечами и пытаюсь вырвать свои запястья из его хватки.
Бесполезно; его хватка слишком крепкая, поэтому я использую вместо этого ноги. Сначала я бью его по голеням, но он даже не вздрагивает. Поэтому я поворачиваюсь еще раз, сильно ударяю его коленом, и он, наконец, ослабляет хватку.
Мне удается высвободить свои запястья из его пальцев и оттолкнуть от себя. Его твердая грудь почти неподвижна, но он все еще приходит в себя, поэтому отступает назад.