А потом наступает тишина, когда я предполагаю, что он истекает кровью.
Мои глаза все еще закрыты, когда Сэйнт возвращается ко мне. Он загораживает мне вид на Брэкса, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. Кровь размазывается по моей коже там, где ее касается его большой палец, и он что-то говорит, но я его не слышу.
Звуки нечеткие, а мое тело онемело.
Я не оглядываюсь, когда он помогает мне слезть со стола и выносит из подвала. Даже когда я прижимаюсь к его груди и выплескиваю все слезы, которые, как мне казалось, уже нашли выход.
Я мочу его рубашку и отпускаю. Я позволяю ему спасти меня еще раз.
Мой Святой.
44
Несовершенства и все такое
Вайолет
Две недели спустя
Иногда я не могу решить, что труднее пережить - нападение Брэкстона или его последствия.
Возможно, мне следовало уйти из комнаты, когда Коул предложил мне выбор, но я знала, что была права, оставшись.
Завершение - я наконец-то это чувствую.
Не то чтобы это останавливало кошмары, от которых я просыпаюсь по ночам. Воспоминания о том, что я связана. О том, что мне больно. О том, что ко мне прикасаются.
Брэкс дразнил меня моими фантазиями, как будто то, что он делал, было тем же, о чем я прошу Сэйнта. Это не так. Он надругался надо мной, полностью лишив меня выбора. Он лишил меня возможности сопротивляться. Он удерживал меня. Он не хотел причинять мне боль ради удовольствия; он был готов к пыткам.
Для боли.
Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, меня преследуют три отметины, которые Брэкс вырезал на моей коже. Эти три пореза - напоминание о том, что я физически сбежала от него и его брата, но то, что они сделали со мной, никогда по-настоящему не исчезнет.
Стук в дверь ванной заставляет меня подпрыгнуть.
В последнее время я часто этим занимаюсь, даже если пытаюсь это скрыть.
Даже если все закончилось.
Я ничего не могу с собой поделать.
После смерти Брэкса Дом Сигмы спокойно позаботился обо всем остальном. Коул и Деклан разоблачили Брэкса и Лиама как предателей, и в глазах Палаты представителей это было оправданием для любой мести, которую они предприняли. Коул и Деклан защитили братство - само братство - и это все, что имело значение в конце концов.
Отчим Коула тихо закрыл дело о пропаже человека, и Оливер Вествуд выбыл из борьбы с Йеном Пирсом. Вествуды уехали из города, хотя их имя до сих пор красуется на половине зданий в центре города.
Все кажется таким простым для вещей, которые таковыми не являются.
Снаружи все кончено. У людей есть ответы, которые легко принять, и мир движется дальше. Но для тех из нас, кто был в той комнате той ночью, я не уверена, что все когда-нибудь станет по-прежнему.
Мы с Декланом до сих пор не затронули тему того, что мы сводные брат и сестра. Вместо этого мы стараемся избегать друг друга. Я знаю, что в какой-то момент это должно измениться, но никто из нас пока не готов.
Я поговорила об этом со своей мамой, и она подтвердила, что Йен Пирс - мой отец. Она не знала, что его сын учился в той же школе, что и я. Если бы она знала, то рассказала бы раньше, чтобы я не была по незнанию застигнута врасплох.
Я не уверена, что ее предупреждения было бы достаточно, чтобы смягчить удар от осознания того, кто мой отец, но, по крайней мере, она бы попыталась.
Часть меня хотела бы, чтобы Лиам и Брэкс умерли с этим секретом. Мне не нужно было знать, что у меня есть брат. И мне не нужно было знать своего отца.
Было легче, когда он был неизвестной фигурой, пожертвовавшей половину своей ДНК. Вместо этого я вынуждена признать тот факт, что он сенатор, наследник Дома Сигмы и тот, кто был готов использовать грязные секреты студентов колледжа для победы в своей политической гонке.
Когда Коул впервые рассказал мне об испытаниях, я не представляла, насколько глубоким было их воздействие - даже с учетом отметин, оставленных на коже участников. Но, услышав о том, как они использовали секреты бывшей девушки Лиама для продвижения своих собственных интересов, я вижу их такими, какие они есть.
Дом Сигмы превыше всего - невзирая на последствия.
Это объясняет, почему среди членов братства есть бизнесмены-миллиардеры и президенты. Они готовы использовать кого угодно и что угодно, чтобы получить то, что они хотят.
Тринити было всего восемнадцать.
Она была молода и ею манипулировали. Сломлена.
Рядом не было никого, кто мог бы защитить ее, и она не могла жить с тяжестью своих решений. Хотя ее семья и друзья должны были обеспечить ее безопасность, они использовали ее в своих интересах. Она покончила с собой, потому что была пешкой в их игре - такой, какой они пытались сделать меня.
Я не была знакома с Тринити лично, но после той ночи в подвале я принесла цветы на ее могилу. Я немного посидела с ней и подумала о Лиаме. О двух сторонах одного и того же человека, которого мы обе знали.
Я задавалась вопросом, был ли он для нее другим и была ли его месть вызвана тем, что он потерял ее и своего ребенка. Или если все это действительно было сделано только для того, чтобы выполнить приказ его отца.
Я думало о том, какие виды зла я могла бы оправдать, а какие нет.
Если я отказалась простить Лиама и Брэкса даже после смерти, была ли я лицемеркой, что не вынесла такого же приговора Коулу?
То, что он делал, неправильно. И все же это было не то же самое. Лиам и Брэкс хотели причинить мне боль, чтобы отомстить моей семье. Коул защитил меня.
Посидев у могилы Тринити достаточно долго, я нутром почувствовала, что Коул не такой, как Лиам или Брэкс, даже если все они из Сигмы Син.
При других обстоятельствах и воспитанный разными людьми, я искренне верю, что Коул мог бы быть кем-то другим. Кем-то, кто знал приемлемые способы позаботиться о человеке. Кем-то, кто мог бы понять, что такое здоровая любовь.