- Не надо. У меня есть все необходимые доказательства. Хочешь посмотреть? Фотографии в моей машине. Одна хорошая, где ты и твой священник в черном «БМВ». Куда вы двое направлялись? Романтический уикенд? - Отец рассмеялся, словно рассказал самую уморительную шутку.
- На похороны. Он хотел, чтобы я была с его сестрой, моей ровесницей. Он переживал за нее и думал, что она сможет поговорить со мной, раз она не разговаривала с ним.
- Думаешь, епископ купится на это оправдание, когда я скажу, что один из его священников трахает мою несовершеннолетнюю дочь? Жду не дождусь, когда расскажу твоей матери, что происходит между вами двумя.
- Чего ты хочешь? - Элеонор знала, что отцу наплевать на то, с кем она трахается, и что она делает.
- Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пошла со мной.
- Зачем?
- Мы пойдем ко мне и поговорим. Я уезжаю из города и думаю, ты должна поехать со мной.
- Я никуда с тобой не пойду.
- Нет? Тогда я отправлю все эти фотографии с тобой и Эджем, тобой и священником в полицию, твоей матери, директору школы и епископу. И в газеты тоже. «Священник соблазняет подростка и делится ею с его криминальным шурином» отличный будет заголовок.
- Покажи фотографии, - попросила она.
- Они в машине.
Он подошел к старой потрепанной «Хонде» и открыл пассажирскую дверь. Он ждал.
Последнее, чего она хотела, это садиться в его машину. Нет, последнее чего она хотел, чтобы у Сорена возникли проблемы из-за нее. Она подошла к машине и села на пассажирское сидение. Отец захлопнул дверь так резко, что она вздрогнула. Он сел за руль и завел двигатель.
- Покажи фотографии, - потребовала она.
- Они в моей квартире.
- Ты сказал, они в машине.
Отец повернул руль и выехал на улицу. Он повернул на ближайшем перекрестке, словно пытался увезти ее как можно быстрее от дома Кингсли.
- Ты должна поблагодарить меня, - сказал отец, набирая скорость. - Ты не захочешь связываться с Эджем. Наслышан об этом французском ублюдке. Думаю, ты и так всё знаешь. Ты трахаешься с ним.
- Я не трахаюсь с ним. Мы друзья.
- Друзья? Он тоже твоя нянька? Почему он забрал тебя из школы?
- Ты ненормальный. Шпионишь за собственным ребенком. - Элеонор трясло от потрясения и злости. Она была права. Кто-то был в церкви и подслушивал ее разговор с Сореном.
- Присматриваю за собственным ребенком. А не шпионю. Хорошо, что я это сделал. Меня не было год, а ты раздвинула ноги перед каким-то больным священником-растлителем.
- Мой священник самый лучший мужчина из всех живущих, - ответила она. Перед ее глазами закончилась вся ее жизнь - имя Сорена в газетах, перевод, низложение, изгнание, и все по ее вине. - Он был лучшим отцом для меня, чем ты когда-либо. Из-за тебя у меня были проблемы. И именно он их решил.
- Да, и мы оба знаем, как ты расплачиваешься с ним.
- Останови. Я выхожу.
- Нет, не выходишь, девочка. Ты уезжаешь со мной из города.
- Я сказала, останови, - закричала она, потянувшись к рулю.
Он ударил локтем ей в живот так сильно, что воздух покинул ее легкие. Она тяжело закашляла и снова потянулась к рулю. Отец оттолкнул ее, и Элеонор свернулась, выворачиваясь из его рук.
- Сядь, сучка, - приказал он. Он дотянулся до ее шеи, и Элеонор сделала глубокий вдох. Она закрыла глаза и ударила отца по лицу ботинками. Из его носа хлынула кровь, машина резко остановилась на дороге.
Элеонор открыла дверь и побежала. Она бежала так быстро, как могла, пока не нашла такси и не села в него. Она назвала адрес Кингсли и умоляла поторопиться. Несколько минут спустя она бросила водителю несколько купюр, вбежала вверх по ступенькам и вломилась в дверь особняка, найдя Кингсли, стоящим в фойе и заряжающим пистолет.
- Элли, какого черта с тобой произошло? - Он посмотрел одновременно и с облегчением и с яростью.
- Мой отец... Он вышел из тюрьмы. Он заставил меня сесть в его машину. Что вы собираетесь делать с пушкой?
- Убью твоего отца. - Он засунул пистолет в кобуру под пальто. Он схватил ее за запястье и притянул к себе. Начав с бедер, он исследовал все ее тело.
- Тебе больно? - спросил он.
- Нет, я цела...
Он поднял руку. Ладонь была покрыта кровью.
- Иисусе, - прошептала она.
- Царапина на шее.
- Отец пытался меня задушить, - объяснила она. Должно быть, это он поцарапал ее.
- Пойдем со мной, сейчас же, - сказал Кингсли и повел ее на третий этаж.
- Почему вы собирались убить моего отца? – задала вопрос она, когда Кинглси открыл дверь в комнату, которую она никогда не видела. Она была похожа на какой-то причудливый кабинет. Он усадил ее в кресло и на несколько секунд оставил, затем вернулся с аптечкой. Кингсли опустился на колени перед креслом, открыл аптечку и приказал ей наклонить голову в сторону.