- Вайет, ты странный. Ты знаешь об этом, верно?
- Элли, должно быть, ты флиртуешь со мной? Мы впервые разговариваем, и я очень стеснительный, и девушки меня пугают. Скорее всего, я до сих пор девственник.
Она вопросительно изогнула бровь. Она тренировалась перед зеркалом.
- Скорее всего? Ты не знаешь, девственник ты или нет?
- Я не спрашивал себя. Это очень личный вопрос, и я не знаю себя достаточно хорошо, чтобы затронуть эту тему.
- Я открою записку сейчас.
- Хотел бы я, чтобы ты передумала, - заметил Вайет.
- Мне могут понадобиться доказательства в уголовном деле против тебя.
- Принимается. Открывай.
Она развернула листок.
- Вайет, тут акула. Это рисунок акулы. - Она протянула записку.
- Что? Тебе не нравятся акулы? Какой человек не любит акул?
- Я не сказала, что они мне не нравятся. Только говорю, что не понимаю, почему ты дал мне рисунок акулы.
- Меня попросила акула.
- Почему акула попросила тебя дать мне рисунок?
- Потому что она считает тебя красивой, яркой, и она хочет номер твоего телефона
Элеонор уставилась на акулу. Она была изображена так, будто ее рисовала она сама. Она надеялась, что у Вайета не художественный профиль. Тем не менее, акула была милой с впечатляюще большими плавниками. Он даже пририсовал акуле красный ирокез.
Она сложила листок и протянула его Вайету.
- Пожалуйста, передай акуле, что мне жаль. Я занята. - Ее поразило то, как тяжело ей был заставить себя произнести эти слова.
На долю секунды глаза Вайета помутнели, и она заметила боль и разочарование под очаровательной маской мужского высокомерия.
- Может, ты и акула могут стать друзьями?
- Я никогда раньше не дружила с акулой. А она меня укусит?
- Если ты очень вежливо попросишь.
- Тогда попробую. Акулий обед?
- Акулий обед.
Они говорили всю дорогу до кафетерия в Вайнштейне о том, что не могли поверить, что у доктора Эдвардс был такой узкий взгляд на «Неизбранной дороги» Роберта Фроста.
- Вот что я думаю, - сказал Вайет, после того как доел ланч, состоящий из чизбургера и картошки фри - единственной безопасной еды в кафетерии. - Думаю, если ты знаешь о предмете больше, чем твой профессор, значит, ты можешь забрать у них их докторскую степень. Образование должно быть, как бокс в тяжелом весе, только вместо поясов - докторские степени.
- Так кто из нас заберет степень доктора Эдвардс? Думаю, доктор Шрайбер хорошо звучит.
- Верно. Можешь оставить себе, потому что ты заговорила первой.
- Да, но твои аргументы были более убедительными.
- Ты можешь оставить докторскую себе, если поиграешь со мной в доктора, Доктор Шрайбер.
- Акула забыла передать тебе, что я занята?
- Она сказала мне, но у нее было мало деталей, так что я не уверен, что ее можно считать надежным источником. Парень?
- Вроде как.
- Он учится здесь?
- Нет. Сейчас он в Европе защищает диссертацию.
- Мужчина постарше? Теперь все ясно.
- Ясно?
- Теперь даже акула не может соревноваться с мужчиной постарше за девушку из колледжа. Это как заявиться на бомбардировщике на драку на ножах.
- И становится еще хуже.
Вайет театрально поморщился.
- Насколько хуже? Он богат?
- Он просто великолепен. Неприлично великолепен. Но не богат. Больше нет. Пошел по кривой дорожке, работает, а не живет на деньги отца.
- Бедный по собственному выбору. Боже, ненавижу этого парня. Расскажи еще.
- Ты мазохист?
Он указал на кольцо в брови и татуировки на руках.
- Приму это как да, - ответила Элеонор. - О чем твои татуировки?
- Это на немецком. На правой руке говорится...
Прежде чем он успел закончить, она схватила его за руки и потянула через стол.
- Es war einmal, - прочитала она. - Жили-были...
Он протянул ей левую руку, и она прочитала вслух, - Und wenn sie nicht gestorben sind, dann leben sie noch heute. И жили они долго и счастливо.
- Ты знаешь немецкий? - удивился Вайет, не торопясь убирать руки.
- Бабушка и дедушка немцы. У тебя на руках начало и концовка немецких сказок.
- Так вот оно что? Я зашел в салон и сказал им набить что-нибудь из специального предложения дня. Странно, что в тату-салонах есть такое, верно? Мне показалось это странным. У тебя есть татуировки?
- Пока нет. Я хочу Бармаглота на спине.
- Бармаглота? Лучше, чем проклятая бабочка. Почему его?
- Бармаглот мое... - Она остановилась, прежде чем произнесла «стоп-слово». Когда ей исполнилось восемнадцать, Сорен приказал ей выбрать его. Но об этом она не хотела говорить. - Мой духовный наставник. Понимаешь, тотем или вроде того. Значит, ты любишь сказки?