Когда оргазм утих, Элеонор села в воде и вымыла руки с мылом. Она начала потеть в ванне и включила кран с холодной водой, плеснув ей себе в лицо.
Ощутив себя чистой и расслабленной, Элли выбралась из ванны и закуталась в полотенце. Она спустила воду и погасила свечи. Ночь пятницы. Лучшая ночь недели.
Элеонор пробралась в свою комнату и свернулась на кровати. Она нашла свой дневник, который прятала за изголовьем постели. Ей нужно записать все мысли, которые у нее были о Сорене. В своей фантазии она видела, как бьется пульс в ложбинке на его горле, как его необычайно темные ресницы отбрасывают тени на лицо. Она хотела запечатлеть эти образы, прежде чем они растворятся. В ее фантазиях они жили быстро и быстро умирали. Чернила могли надолго сохранить их после того, как ее разум перейдет к новой фантазии.
Она написала: «Сорен толкнулся в нее». Толкнулся? Она уже использовала это слово дважды в этой сцене. Она вытащила свой тезаурус и перелистнула на слово «толкаться».
- Таранить, ударять, тыкать, толкать, совать, сверлить, - прочитала она.
Сверлить? Он сверлил ее?
- Он трахает меня, а не устанавливает новые кухонные шкафчики, - сказала она своему бесполезному тезаурусу. Не важно. Вернемся к письму. Она позже исправит ситуацию с «толчком».
Погрузившись в письмо, она сначала проигнорировала постукивание в окно. Ветка, птица, вор, собирающийся ее ограбить, - ей было плевать на это сейчас. Только когда постукивание превратилось в стук, она повернула голову на звук.
Элеонор посмотрела сквозь грязное окно и увидела лицо мужчины. Она подняла окно.
- Пап, какого черта? - прошептала она.
- Долгая история. Мне нужно, чтобы ты собралась и поехала со мной. - Он больше не улыбался. Она заметила страх в его темно-зеленых глазах.
- Пап, что...
- Собирайся, живо, - приказал он.
- Хорошо, хорошо. Сейчас соберусь. - Она начала уходить, но отец схватил ее за руку.
- Надень школьную форму. Буду ждать тебя в машине.
Он отпустил ее руку и шагнул в темноту.
В ванной Элеонор сняла пижамные шорты и футболку и натянула почти не ношеную школьную униформу - клетчатую юбку, белую футболку поло, чулки и ботинки. Вернувшись из школы, она заплела волосы в косички. Попытка укротить роскошную черную шевелюру не увенчалась успехом. С косичками она выглядела как какой-то мультяшный персонаж, в берцах и одежде школьницы католической школы. Но ее отец пообещал объяснить все, поэтому она взяла пальто, схватила черный рюкзак и выбралась в окно, закрыв его за собой.
По улице проехал бежевый «Камри». Она никогда не видела отца в такой невзрачной машине. Плохой знак.
- Так что стряслось? - спросила она, когда забралась на пассажирское сиденье, и отец сорвался с места, в два раза превышая скоростное ограничение.
- У меня неприятности, - ответил он.
- Насколько серьезные?
Отец задумался, прежде чем ответить.
- Очень.
- Вот черт.
- Ага, несколько месяцев назад возникли некоторые финансовые трудности. Пришлось взять в долг. Они рано потребовали его обратно. Или я оплачу до утра, или...
Элеонор от страха обхватила колени. Ее руки дрожали. Внутри все сжалось.
- Или нет.
Она наклонилась вперед и сказала сквозь ладони, закрывающие лицо: - Или ты не...
Отец пытался защитить ее от того, что на самом деле происходило в его мастерской. И когда он говорил о бизнес-партнерах, то никогда не упоминал слова «мафия» или «банда» - ему не нужно было. Она была молода, но не глупа. Она достаточно насмотрелась гангстерских фильмов, чтобы понять, что к чему. Если ее отец не вернет долг до рассвета, у него будут проблемы. Серьезные проблемы.
- Чего ты хочешь от меня? - спросила она.
- Нам нужны быстрые деньги. Манхэттен. У меня есть команда и работа. Но нам нужно больше.
- Пап, я не могу.
- Можешь. Ты быстрее всех парней в моей команде.
- Это было только в гараже. Никогда не делала этого на улице.
- Это будет легко. Никто и не подумает на девочку твоего возраста в школьной форме. Они будут думать, что ты какая-то выскочка из частной школы, которая ходит после комендантского часа.