— Да.
— Так что этого не случится. Комплекс явно не для нас.
— Не сейчас. Но мы с тобой разъединены. И с этого момента расхождение будет увеличиваться с каждой секундой. И в секторах быстрого времени ты проживешь годы — возможно, десятилетия. Различия станут… значительными.
— Как только наши аспекты воссоединятся, различий не будет.
— Я не аспект. Я Ирелла.
— Мы — аспекты.
— Нет. Ты — искусственная личность, функционирующая в массиве, никогда не предназначавшемся для тебя.
— И все же вот я. — Андроид поднялся, посмотрел на себя и усмехнулся: — И отличия не только в массиве.
— Ох, святые.
Она тоже невольно ухмыльнулась; и губы ее дернулись точно так же.
«Возможно, мысли обладают собственной запутанностью, больше духовной, чем квантовой?»
— Нам лучше заняться делом, — сказал андроид.
— Да. Думаю, тебе лучше на чем–то поехать. Не уверена, что даже ты способен скоординироваться, проходя через градиент.
— Знаю. Кресло подойдет.
— Да.
Говорить что–то еще не было смысла. Копируя себя, она размышляла о том, как лучше всего добраться до лестницы. Значит, это знал и андроид.
Андроид взял кресло с колесиками и без усилий понес его к проходу. Там, у перекрестка, он сел — лицом к трупу Кенельм. Разложение прогрессировало. Скелет распался на части, поскольку суставы отделились друг от друга, кости осели, туника распласталась по ним. Череп перекатился, пустые глазницы уставились в потолок.
Ирелла ухватилась за спинку кресла и потянула на себя, проверяя, насколько легко оно катится.
— Постарайся не наехать на скелет, — сказал андроид.
Замечание, не достойное ответа.
— Готов?
— Риторический вопрос.
Ирелла собралась и побежала к проходу, толкая перед собой кресло. Сильно толкая. А потом отпустила его — и резко остановилась, замахав руками, ловя равновесие.
«Только бы не упасть вперед».
Кресло с грохотом покатилось дальше, легко пересекло границу, и бешеные воздушные потоки захлестнули его. Вот оно миновало скелет…
И андроид исчез. Так быстро, что даже размытого пятна не осталось.
Ирелла испустила долгий вздох облегчения. Кресло оставалось несколько секунд в том же положении, потом ей показалось, что она заметила какую–то тень, мелькнувшую позади него, — тень, двигавшуюся со скоростью молнии. Затем появилась небольшая колесная платформа с одинокой вертикальной штурвальной колонкой в центре. Платформа пересекла границу. На ней стоял андроид Энсли — и еще четыре таких же андроида, только бесполых и с кожей почти столь же черной, как у Иреллы.
— Что случилось? — спросила она.
Четверо чернокожих андроидов спрыгнули на пол и поспешили прочь по коридору.
— Эй! — возмущенно пролепетала она.
— Мне очень жаль, — сказал андроид Энсли, сходя в платформы.
— Что? Почему?
У нее возникли дурные предчувствия.
На оптике Иреллы замигала ее собственная иконка. Но она не решилась открыть ее, догадываясь, что воспоминания будут плохими.
— Просто скажи. Мы можем изменить временные потоки?
— Полагаю, да. Остальные наши ушли, чтобы начать процесс. Ирелла активировала иконку…
Ощущения были как при пробуждении. Сознание поднималось из туманной тьмы, неся с собой память о том, кем она была и что сделала, чтобы восстановить свою личность. Она самоопределилась — не было ни сомнений, ни биомеханической тревоги за андроида Энсли. Однако его проход через градиент был мучительным. На внутреннюю сеть обрушилась лавина помех, массив в груди бессистемно сбоил. Ей казалось, она теряет рассудок… в некотором смысле так и было. Она сопротивлялась, помещая драгоценные воспоминания в глубокие хранилища, а кресло все ехало и ехало через градиент, и маленьким колесикам требовались долгие томительные дни, чтобы совершить один–единственный оборот. Наконец безумные временные потоки сгладились, и сознание вернулось в полном объеме. Время вновь сделалось целым. Она встала и поспешила к лестнице. Поднялась на двадцать пятую палубу. Палуба состарилась. Огни потускнели, некоторые вообще не горели. От воздухораспределительных решеток черными языками пламени тянулись по стенам полосы пыли. Краски повсюду поблекли — она оказалась в мире тусклой пастели. Пол перед тактической рубкой истерся, из–под тонкого ламината проглядывал металл.
«Сколько же прошло времени?» — гадала она.
В рубке никого не было. Но когда–то там кто–то был. Больше половины комнаты занимала огромная гора мусора — в основном старых подносов с остатками еды, давно высохшими и затвердевшими, но все еще источающими мерзкое зловоние.