Я знаю, что она хочет от меня услышать.
Что я с трудом справляюсь с нагрузкой, что этот год был трудным и что я страдаю от стресса. Она хочет поставить мне диагноз, назвать вескую причину, по которой у меня случайно случился приступ паники.
Я не обижаюсь на нее. Она просто делает свою работу. Если бы я страдал от стресса и тревоги, она задавала бы мне правильные вопросы и, конечно, была бы тем человеком, который мог бы мне помочь. И если бы мне нужна была ее помощь, я бы ее принял.
Но мне не нужна ее помощь, и она не задает правильных вопросов.
Вопросы, которые она должна задавать, таковы: необходимы ли жертвы, на которые вы идете, для вашего успеха? Стоят ли эти временные страдания вознаграждения? Готов ли ты спать меньше, работать больше, испытывать больше приступов паники, если все это означает, что ты выиграешь у Теодоры Дороховой?
Если бы она задала мне эти вопросы, то знала бы, что все ответы — "да".
Да, это необходимо.
Да, это стоит вознаграждения.
Да, я сделаю все, чтобы выиграть у Теодоры.
Иначе какой в этом смысл? Кто еще в Спиркресте — да что там, в этом мире — заставит меня чувствовать себя так, как она? Трепетное выражение ее лица, когда я решаю задачу первым на уроке математики? Легкое поджатие губ, когда мое имя называют раньше, чем ее, когда учительница возвращает нам отмеченные сочинения? Удовлетворение от того, что меня приглашают на лекции в шестой класс, а ее нет?
Сладость этих моментов стоит горечи от падения на пол перед мистером Эмброузом, стеснения в груди, постоянного изнеможения — всего этого.
Это стоит каждой горечи.
Медсестра, не получив от меня ничего, кроме коротких, формальных ответов, вздыхает и говорит, чтобы я был осторожен. Она рассказывает мне о выгорании, о важности отдыха и восстановления. Она говорит мне, что нужно заботиться о своем психическом здоровье, что оно так же важно, как и физическое. Затем она достает несколько листовок, протягивает их мне и говорит, что напишет записку, чтобы я освободилась от остальных занятий, чтобы я мог вернуться в свою комнату и отдохнуть.
— Нет. Спасибо, мисс, но в этом нет необходимости.
Она смотрит на меня с минуту. Ее глаза полны сочувствия, но ее сочувствие так же необходимо, как и ее записка. Мне не нужно ни то, ни другое. Ни то, ни другое не выведет меня в лучшие классы, ни то, ни другое не купит мне победу над Теодорой.
В конце концов она вздыхает.
— Ладно, Закари, все в порядке. Не стесняйся приходить ко мне, если тебя что-то беспокоит. И не забудь прочитать брошюру о панических атаках, которую я тебе дала, — лучше быть готовым к подобным вещам, иметь механизмы преодоления.
В этом мы можем согласиться. — Конечно, мисс, пожалуйста, не волнуйтесь. Я прочту все брошюры, которые вы мне дали.
Она кивает, явно не вполне удовлетворенная обменом мнениями, но поскольку я ничего не могу сказать, чтобы успокоить ее, я благодарю ее, извиняюсь и покидаю лазарет.
За дверью я вздыхаю и провожу рукой по своей слишком тесной груди и предательскому сердцу внутри нее. Затем я засовываю листовки в сумку и отправляюсь на следующий урок.
Глава 11
Сладкие сны
Закари
В последующие месяцы я ловлю себя на том, что наблюдаю за Теодорой в поисках признаков слабости — любых признаков того, что этот год дается ей так же тяжело, как и мне.
Но Теодора остается такой же непробиваемой, как и прежде.
Она скользит из класса в класс с тяжелым плащом бледных волос на плечах, ее лицо словно каменное, нечитаемое. С годами она выработала свой неповторимый стиль: малиновый блеск для губ и естественный макияж, за исключением теней для век, которые всегда нежного цвета: мятно-зеленого, гвоздично-розового или перистой листвы. Она почти не носит украшений, кроме серебряных сережек, и всегда использует одну и ту же сумку для переноски своих вещей — Kate Spade tote бледно-розового оттенка. Волосы она носит либо распущенными, либо полураспущенными, перевязанными лентой или заколотыми серебряными зажимами.
В классе она ведет себя с достоинством и большую часть времени держится особняком. Единственный раз она выходит из своей скорлупы, когда я заставляю ее, а сделать это довольно просто: все, что мне нужно сделать, — это слишком критично отнестись к чему-то без достаточных на то оснований или сделать заявление, в котором я выдаю свое мнение за факт.
В таких случаях Теодора бросает на меня взгляд, полный отчаяния. Иногда она пытается прикусить язык, но чаще всего ей это не удается.