— Мои коллеги из Корпорации, входящие в совет директоров, опасаются использовать вещи из «придуманного мира». Они, по их мнению, недостаточно стабильны, а иногда и опасны. Но опасным может быть всё, надо только думать, когда и что использовать. И делать это после проведённых тестов на экспериментальном материале. Я использую предметы из Скарлайга уже давно, и они идут мне на пользу. Дующие на воду идиоты!
— Об умственных и психологических особенностях разных уродов и не очень потом. А сейчас выйдем в холл.
— Ваша внешность, Макс…
— Будет исправлена на подходящую. Лаира, используем первоначальные обличья.
При наличии иллюзорных артефактов дело быстрое, простое и никакую алхимию пить не требуется. Р-раз, и вот уже нет абсолютно чуждых этому миру тифлинга с драконидой. Зато есть тот, прежнего облика Макс и девушка, предельно похожая на Лаиру, если убрать все нечеловеческие черты. Парадный вариант, так сказать. Вот сейчас можно и на выход. Только прежде напомнить Тормасову о том, что отсутствие видимого оружия в моём случае ровно ничего не значит есть пространственный карман, где много разного хранится, а ещё магия, простая и посредством использования имплантов. Когда видишь, кто где в доме находится даже через стены, доставить тебе неприятные сюрпризы весьма сложно. Вот мы и добрались до холла без каких-либо проблем. А там у Шульца и второго бойца явно заканчивалось терпение. Вот-вот они могли перейти к активным действиям. Не то чтобы мне было сколь-либо жалко британских носителей формы, но если имеется возможность обойтись без лишнего шума, то почему бы и нет.
Звук открытой Тормасовым двери не мог остаться незамеченным. Узнавание профессора также произошло мгновенно, равно как и моей персоны. В теории могло случиться и нечто лишнее с учётом достигнутых, хм, договорённостей, но профессор сразу же изрёк:
— Это мои гости, Маркус.
Прозвучавших слов хватило. Для двоих бойцов Тормасова, но уж точно не для уже моих марионеток, которым требовался отдельный приказ.
— Работа закончена. Возвращайтесь к своим обязанностям и забудьте обо всём произошедшем. Вы просто осматривали территорию района, никаких происшествий не случилось. Уходите.
Хорошие марионетки. Повернулись, ушли, даже слова не сказали. Зато Славка разразился целой тирадой, среди слов которой были исключительно предлоги и местоимения. Вот она, сила журналистики, повышающая словарный запас и умение выбирать оттуда наиболее подходящие к ситуации связки. И всё, понятное дело, по-русски, благо сей язык тут знали все, кроме двух дамочек из числа прислуги. Ну да им и знать было незачем. Нецензурные излияния были прерваны не мной, а опять же Тормасовым, обратившимся к своим бойцам:
— Маркус, Генрих, разоружитесь.
— Но…
— Не спорь, — скривился уже заочно знакомый мне Маркус, адресуя свои слова тому, который, как я понимаю, отзывался на имя Генрих. — Это Скользящий и его спутница. Под масками. А они делают тут всё то, что и там, в этом то ли мире, то ли игре. Тебе хочется быть зажаренным или превратиться в айсберг?
Выругавшись непонятными словами, но явно по-немецки, Генрих извлек пистолет сперва из-за пояса, потом второй из кобуры на щиколотке, затем ещё и нож добавил. Хмуро так разоружение произошло, без огонька. Маркус же, как оказалось, носил при себе лишь пистолет и шокер. Ничего, всё едино обоих проверю. Или не обоих…
— Мисс, будьте столь любезны последовать примеру этих двух джентльменов, — обращаюсь к той «служанке», у которой при виде разоружения в глазах не появилось искреннего удивления и опаски. — Ну давайте же или так прямо необходим приказ от начальства? Будьте уверены, мистер Тормасов его непременно озвучит, стоит лишь попросить. Да, профессор?
— Не ломайте комедию, Елена, — усмехнулся упомянутый. — Разоружайтесь и закончим с этим. Мне нужно добровольное и осознанное сотрудничество Скользящего.
— Ебись оно конём, — с этими, ни разу не подходящими столь милой девушке в униформе горничной словами, Елена выложила уже своё оружие, после чего ещё и книксен, зараза такая, исполнила. А как хорошо притворялась, что русского не понимает, проколовшись лишь на неестественной для простой обывательницы реакции на оружие, — чиста и невинна как монашка… до встречи с кабачком цукини.