— И как будет выглядеть эта самая перепрошивка? — не мог не поинтересоваться я. — Курочить железо придётся или получится обойтись подсоединённой флэшкой и установкой дополнительного приложения в софт, обеспечивающий функционирование «саркофага»?
— Можете сами убедиться. Маркус, Генрих, принесите сюда этот «гроб без колёсиков». А ты, Лен, приведи наконец в чувство Курта. Хватит ему спать крепким и беззаботным сном!
Курт — этот тот организм, который качественно так попал под действие моего импланта. Разумеется, на полу он уже давно не обретался, будучи сгруженным в одно из присутствующих в комнате кресел. А вот будить его так никто до поры и не собрался. Были и другие хлопоты в большом числе. Лежит себе, никому не мешает… вот и пусть лежит. Теперь же, как я понял, что-то изменилось.
Перетащить сюда «саркофаг» труда не составило, пусть двоим бойцам профессора составила компанию Лаира. Ну так, чисто для успокоения недремлющей моей — да и свой тоже — паранойи. Лёгкая фаза параноидальности и не грех, и живым оставаться помогает. Проверено, да ещё и многократно! Вообще, для экстремальных ситуаций, их большей части, справедлив будет лозунг: «Выживут только параноики!»
— И зачем тут «саркофаг», профессор? Или уже появилась кандидатура на «захоронение» в оном?
— Появилась, — охотно отозвался тот, посматривая на Елену. Приводящую в чувство Курта. — Или она, или он, у каждого решения есть свои плюсы. Эта милая женщина обязана мне не жизнью, но свободой. Кто бы стал выкупать её у властей, делать новую личность с пластикой, отпечатками, новыми документами и прочей мурой? Она во многом похожа на тебя, только не сумела завершить месть до того, как попалась. И попалась… на срок в двадцать лет за преднамеренное убийство девяти человек.
— А причина?
— Кое-кто обещал вылечить дорогого ей человека, но он «внезапно» умер на операционном столе. Оказалось, что деньги взяли, и должную подготовку не провели. Решили вместо качественной пересадки бионического сердца поставить дешёвый заменитель. Совсем дешёвый. Да ещё такой, который может отторгаться почти сразу. У её возлюбленного это и случилось. А затем… Но это её секреты. Скажу только, что два с лишним года готовилась, потом мстила, а затем я вытащил. Мне такие нужны были. Они не наёмники, они верны абсолютно.
— И голову оставшегося или оставшихся ей тоже подарили?
— Сама убила, я только подвёл, — оскалился Тормасов, уже не в первый раз сбрасывая маску благообразного учёного и холёного олигарха. — Для Леночки было важно самой выпотрошить задолжавших ей нормальную жизнь. А ещё она хороша в постели. Да, этот пункт тоже входил в сделку.
М-да, моему цинизму до профессорского расти и расти… только лучше не надо. Предпочитаю нынешний уровень, с ним как-то более комфортно живётся. С другой стороны, обвинять в чём-либо Тормасова у меня язык не повернётся, и принципы не шелохнутся. Он предложил цену за свободу и месть, вот она и платится. Да и не отбивал он эту дамочку, не заставлял кого-либо бросить. Нюансы, но весьма важные.
— А этот… с трудом просыпающийся?
— Не такое давнее приобретение. Наёмник. Отметился в арабских странах в составе отрядов «Волков прерии». Слышал, наверное?
Киваю в знак согласия. Жёсткие парни, работали по разным диким углам, решая проблемы быстро, жёстко и с большим количеством трупов. Только вот американские власти их и слили, когда пошла шумиха в прессе по поводу нетолерантных методов и «уничтожения мирного населения». А руководство ЧВК тупо слило тех, кого решило выбрать в качестве искупительных жертв. Как я слышал, часть оных сумела смыться, но некоторых таки да поймали. А уж астрономические срока в пару сотен лет, как часто бывает в штатовской судебной системе, привинтить с учётом разгула оголтелых защитников меньшинств и прочих либероидов — это как два пальца об асфальт.