Боль, которую я помню с того дня много лет назад, похожа на боль, которую я чувствую сейчас: мучительное горе, сопровождаемое раскаленной добела яростью.
Маттео пропускает через связь отчаянные эмоции. Я игнорирую его попытки сгладить ситуацию. Как давно он знал, кто я такая?
Когда он сумел соединить факты?
Какого черта он все еще это делает?
Потом меня осенило. Для него все это была игра. Заключить нерушимую связь с дочерью человека, которого он убил, — это совершенно извращенный способ доказать силу, которой он обладает.
Я смотрю на Эвелин, проверяя ее реакцию. Ее лицо сморщилось в тугой узел растерянности.
Она не знала.
Мое сердце дрожит в груди, когда я смотрю на Кольта и Грейсона. Они оба смотрят на меня, тени мелькают в их глазах, но суровые хмурые взгляды, которые они носят, говорят мне, что они, возможно, тоже не знали об этом. Кольт шевелится, и я хмуро смотрю на него.
— Ты помогал?
Его руки падают в стороны, и он качает головой.
— Нет, — говорит Грейсон, бросая взгляд туда, где Никс все еще держит Маттео. — Мы знали, что он пошел помочь ей спастись от безумия, но мы не знали, что он убил твоего отца.
Кольт согласно кивает, его зеленые глаза внимательно изучают мое лицо. Он видит слишком много. Он слишком хорошо меня знает.
— Позже, — говорит он, пристально глядя на сцену.
Я стиснула зубы и отбросила все вопросы. Однако я сдерживаю гнев. Это пригодится, когда я сверну Никс шею.
Снова столкнувшись лицом к лицу с вампиром, я прищуриваюсь.
— Чего ты хочешь?
Она рассматривает меня, затем отпускает Маттео. Его колени с громким стуком ударяются об пол. Выдернув нож, он падает и шипит от боли.
По моему мнению, ему недостаточно больно.
— Интересный вопрос, Деми. Я хочу многого.
Она практически скачет по сцене.
Я наблюдаю, как она кружит вокруг моей семьи и друзей. Она проводит рукой над их головами, напевая себе под нос «утка, утка, гусь».
Моя рука лежит на рукоятке ножа. Глаза Никс бросаются на мои пальцы, обхватившие ручку, когда она говорит «гусь», и одаривает меня мерзкой ухмылкой, полной клыков.
Зарывшись ладонью в волосы Зандера, она отводит его шею в сторону.
Красный цвет проникает в мое поле зрения, превращая все в замедленную съемку. Я бегу, пересекаю танцпол за две секунды и в следующую выпрыгиваю на сцену.
Ее вампиры начинают приближаться, но я подныриваю под них и бросаюсь на нее. Я слышу, как остальные собираются атаковать команду Никс, поэтому остаюсь беззащитной. Это риск, на который я готова пойти.
Мои глаза следят за ее движениями, пока я совершаю прыжок, и от того, как серебряная вспышка приближается к шее Зандера, у меня замирает сердце.
Я опоздала.
Мгновение спустя ее нож прижимается к горлу Зандера, и она прорезает глубокую линию на его коже, отделяя верхнюю половину от его тела. Багровая жидкость разбрызгивается по его рубашке и полу.
Тело Зандера дергается и дергается, и что-то вроде искаженного вздоха срывается с его губ, когда Никс отпускает его. Он падает с возвышения и приземляется в лужу собственной крови.
— Нет! — Крик Зи разносится по комнате.
Моя мама рыдает в кляп, захлебываясь при этом собственной слюной.
Блин. Почему я не могу никого спасти?
Я отказываюсь терять еще одного человека.
Мое тело сталкивается с телом Никс при обратном взмахе клинка.
Она быстрее, чем я ожидаю. Она обхватывает меня ногами и дергает бедрами, скручивая нас в воздухе, так что она приземляется на меня сверху, и воздух вырывается из моих легких, когда я врезаюсь в сцену.
Я заношу на нее нож и рычу, когда она поворачивается в сторону, и нож впивается ей в бедро, а не в живот, как я намеревался.
— Ох, извращенка, — мурлычет она, прежде чем вытащить кинжал из ноги.
Я уже выхватила еще один из ножен и вонзила ей в руку, которую она подняла, чтобы защитить свое лицо от моего клинка.
Она опускает руку вниз, направляя мой нож в мою сторону, и я поднимаю руку, отражая удар, но все же получая неприятный порез в предплечье.
Никс снова замахивается, но я дергаю бедрами, сбрасывая ее с себя. Я группируюсь в клубок и бросаюсь на корточки. Лезвие вонзилось мне в бедро.
— Черт.
Я сжимаю челюсть и выдергиваю его, стряхиваю кровь с кончика и швыряю нож обратно в суку, которая улыбается мне, как будто она выигрывает.
Это еще даже близко не закончилось.
Она кружится, едва уворачиваясь от ножа, и, хихикая, останавливается.
— Не могу дождаться, чтобы убить тебя.