Папа кладет руку маме на плечо и притягивает ее к себе. Она прижимается к нему, глаза затуманиваются.
— Я не была уверен, что мы справимся, Робби.
— Я знаю, дорогая, я знаю. — Он целует ее в макушку. — Эта вампирша отвела нас в свой дом.
— У Никс есть дом в аду?
Я представляю себе пожелтевшую лужайку с черным частоколом. Наверняка в Аду есть пригород, верно? Я имею в виду, да ладно, пригород на Земле достаточно близок к аду для некоторых людей.
Мама похлопывает моего отца по груди, затем слегка проводит рукой по его плечу. Они всегда были физически нежными. Когда я вижу, как им так комфортно находиться рядом друг с другом и в безопасности, мое сердце согревается.
— У нее есть семья. — Папа оглядывается вокруг, наконец-то воспользовавшись моментом, чтобы все осознать.
По сравнению с моей квартирой, та, которую мне предоставила Кровавая мафия, — роскошная. На потолке нет пятен от воды, а окна и стены в основном звуконепроницаемы, поэтому звуки города не слышны.
Я морщу нос.
— Демоны?
— Больше похожи на призраков. Мама вздыхает.
— Мужчина и молодая девушка. Это действительно трагично: представьте, что вы проводите часы бодрствования в аду с исчезающим образом людей, которых вы любили.
Ее муж и дочь попали в ад. Потому что они вампиры или из-за того, что они сделали, когда их обратили? Я не совсем уверена, что ад, о котором я узнала, такой же, как тот ад, который пережили мама и папа.
— Мне очень жаль. — Я отвожу от них взгляд. — Это все моя вина.
— Дорогая, в чём твоя вина? — спрашивает мама, выскакивая из-под руки отца и садясь рядом со мной на кушетку.
Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза, готовясь рассказать им правду.
— На меня напали возле клуба. Я убила волка в порядке самообороны… что привело к тому, что Кровавая мафия взяла меня в качестве залога, но когда они узнали, что в моей крови есть что-то особенное, они решили, что хотят меня оставить. Лекси пришла меня искать и чуть не умерла, когда от нее кормились. Тебя похитили из-за меня, и теперь Зена в опасности. — Я тяжело вздыхаю. — Я не контролировала себя. Я боролась и пробивалась сквозь эти последние несколько месяцев, чтобы выжить, и все, что я сделала, привело к тому, что люди, которых я люблю, пострадали.
Папа хмурится.
— Что ты сказал о том, что Лекси — кормилица?
Я даю им быстрое и грязное объяснение.
Моя мама сжимает руки на коленях.
— Мне нужно поговорить об этом с Дианой.
— Нет, мам, Грейсон помог справиться с этим. Лекси ничего не помнит и больше никогда не подойдет к вампиру ближе чем на двести футов. Если Диана узнает, это может усугубить ситуацию, особенно если она попытается читать Лекси лекцию о дружбе с вампирами.
Она кивает.
— Хорошо, милая. Если ты думаешь, что с ней все в порядке.
— Она жива.
Чего не могу сказать о Тайре.
— Мне очень жаль, — говорю я снова, на этот раз тише. — Я должна была послушать тебя. Я не подумала, прежде чем действовать… Я… я стала причиной смерти моей подруги Тайры.
Теперь, когда они здесь, каждая эмоция, которую я сдерживала внутри, вспенивается и подползает ближе к поверхности, предупреждая меня, что они готовы вырваться из меня. Все мои страхи, неуверенность в себе, сожаления и чувство вины.
— О, Деметрия, что бы ты ни сделала, что бы ты ни думала, что могла бы сделать по-другому, это не твоя вина.
Мама крепко обнимает меня, похлопывая по спине. Я позволила единственной слезе скатиться по моей щеке. Как бы мне хотелось, чтобы то, что она сказала, было правдой.
Все, что произошло за последние несколько месяцев, произошло из-за меня.
— Расскажи мне больше об этой особой крови, Деми.
Я отстраняюсь от мамы и смотрю на отца.
Он улыбается.
— Я всегда знал, что ты особенная.
Когда он подмигивает, я не могу сдержать смех.
— Это длинная история… возможно, мне стоит начать с самого начала.
Они успокаиваются, пока я объясняю каждую деталь: от ухода моей настоящей мамы до связи с вампирами.
Папа выглядит более чем недовольным, узнав, что технически я встречаюсь с тремя вампирами, но мама тут же говорит ему, что мы можем поговорить об этом позже.
После того, как я все объяснила, я заказываю для них немного еды, поскольку они голодны, и жду на кухне, пока они по очереди принимают душ.
Кто-то стучит в мою дверь, когда мой отец выходит из спальни.
— Я разберусь с этим, — говорит он строгим голосом.
— Это моя квартира. — Я подхожу к двери, но останавливаюсь, когда он бежит — буквально бежит — чтобы остановить меня.