Они смотрят друг на друга вниз. Затем Шейн наносит внезапный удар прямо в лицо Таю. Кровь капает из его носа.
Тай мрачно улыбается, поворачивается ко мне и подмигивает.
— Просто для протокола, детка, твой правый хук намного сильнее.
Шейн наносит несколько диких ударов, от которых Тай легко уклоняется. Шейн явно взбешен и, возможно, немного пьян. Я замечаю несколько пустых пивных бутылок рядом с телевизором.
Я не могу двигаться. Я не могу говорить. Я едва могу дышать.
Когда Шейн бросается на Тая, я знаю, что Тай не может это оставить. Его боевой рефлекс сильнее его самого. Тай наносит ответный удар. Тошнотворный звук его кулаков, врезающихся в лицо и тело Шейна, пронзает мои уши.
— Прекрати! Отпусти его! — Я зажата между ними, выталкивая Тая из комнаты. — Отойди от него. — Мой голос ломается.
На мгновение кажется, что Тай собирается собраться. Он смотрит на меня, его глаза устали.
Шейн пользуется возможностью выскочить за дверь, но Тай отталкивает меня в сторону и снова бросается на Шейна. Меня охватывает паника, когда он преследует Шейна по коридору отеля. Я спешу их поймать. Тай хватает Шейна сзади за рубашку и резко останавливает. Я собираюсь встать между ними и броситься на линию огня Шейна, когда вижу, как мама, папа и Иззи вываливаются из лифта. Через секунду Джесси и Доусон выбегают из второго лифта. Они все потные и раскрасневшиеся, и все, кроме Джесси, тяжело дышат, как будто только что закончили триатлон. Я подозреваю, что они гоняются за мной и Таем.
Мужчины разлучают Тая и Шейна до того, как для звезды XWL все становится еще хуже. В Вегасе можно совершить множество грехов, но отправка парня в больницу, вероятно, не входит в их число, особенно если вы профессиональный спортсмен, участвующий в большом телевизионном бою. Быстрый взгляд на Шейна показывает разбитую губу, синяки на щеках и то, что скоро станет синяком под глазом. Я слишком зла, чтобы разглядывать лицо Тая. Какую бы травму Шейн ни нанес ему, он выживет.
Тай указывает пальцем на Шейна.
— Он все искажал, чтобы настроить ее против меня.
Шейн садится на пол и держит голову руками, пытаясь отрегулировать дыхание. Тая по-прежнему блокируют Джесси и Доусон.
— Что бы он ни сделал, — говорит Джесси, — ты должен бросить это сейчас, братан. Собери свое дерьмо. Завтра вечером у тебя драка. Ты не можешь позволить, чтобы тебя арестовали или причинили боль. — Он изучает окровавленный нос Тая и его руку с длинной уродливой царапиной. Его губы кривятся в недоверии. — Господи, этот парень поцарапал тебя?
— Нет, это была моя девушка.
— Шейну нужна скорая помощь? — кто-то прерывает. Может быть, моя мама. На самом деле я не присутствую в этой ситуации, все кажется дурным сном, и, как и большинство снов, это полный хаос. Я хочу, чтобы кто-нибудь разбудил меня от этого кошмара.
— Я в порядке. Не надо в больницу, — говорит Шейн, но стонет в ладони.
Иззи спешит к нему. Ее глаза наполняются слезами, и она садится рядом с ним, взяв его подбородок между пальцами. Она осматривает порезы и следы на его коже, нахмурив брови, и мое сердце разрывается надвое, когда я вижу, как сильно ее убивает то, что он видит ее боль.
— Ты будешь в порядке. Ты сильный. — Голос у нее почти перешел на шепот. — Но нам нужен лед...
— И гребаный виски к нему, — рявкает Шейн, и с моей стороны в семье слышны смешки.
— Мне нужно позвонить своему адвокату? — Доусон круговыми движениями гладит спину Тая, как папа. — Этот придурок выдвинет обвинения? — Его даже отдаленно не раздражает его боец.
Это подтверждает мои худшие опасения по поводу Тая. Это происходит не в первый раз. Тай такой, какой он есть. Жестокий, непостоянный парень, который сделает все, чтобы получить то, что он хочет, даже если другие люди облажаются в процессе.
— Я не выдвигаю обвинений, — выпаливает Шейн с пола. Иззи проводит пальцами по его взлохмаченным светлым волосам.
— Ты уверен, что это разумно? — спрашивает моя мама. — Он явно опасен.
Это как удар кулаком в лицо. Я чувствую слезы и давление в носу, как будто иду под воду. Я ненавижу Тайлера за то, что он сделал, но я также люблю его достаточно, чтобы знать, что никогда не смирюсь с тем фактом, что мои родители ни при каких обстоятельствах не примут его после этого.
— Я могу справиться с Уайлдером, — говорит Шейн. — Я просто хочу, чтобы он исчез с моих глаз.
— Мы не против. Давайте уходить. — Доусон только рад выйти из ситуации. Я до сих пор не разобралась с ним. Грешник ли он, терпящий выходки Тая и Джесси, или святой, терпящий обоих этих мальчиков?