Его руки, большие и сильные, схватили ее за плечи и оттолкнули. Она ударилась спиной о деревянную спинку кровати и моргнула.
— Если ты истощишь меня, наша небольшая сделка не сработает.
Айона облизнула губы, все еще ощущая его вкус. Может быть, потому что она так долго обходилась без крови, но у этого мужчины просто невероятный вкус. Свежий. Дикий. Пряный.
Ей хотелось большего.
Когда Айона попыталась броситься вперед, он только крепче обнял ее за плечи и прижал к изголовью кровати.
— Не так быстро, детка.
Детка? Сузив глаза, она смогла сосредоточиться и посмотреть ему в лицо.
Жесткие черты. Высокие скулы. Острый нос. Губы... сексуальные.
Она легко выдохнула.
На левой щеке виднелись едва заметные шрамы. Старые. Небольшие бороздки, которые слегка выступали и придавали ему жесткий, опасный вид.
Она всегда любила опасность.
«Пока эта жажда опасности не отправила меня в ад».
У него были темные волосы, даже темнее ее собственных. Свет проникал в окно справа. Свет. Настоящий свет! И в этом свете она видела только чистый черный цвет его волос. Его ярко-зеленые глаза резко контрастировали с этой густой темнотой.
— Ты остановишься? — потребовал он, и слабый ирландский акцент послышался в его словах. Некоторые даже не заметили бы этого легкого акцента.
Айона не из таких.
Ее также трудно остепенить.
Но... как мужчине удалось так легко ее удержать? Она взяла у него много крови во время того бешеного кормления. Он должен быть слабым.
Будь он человеком, давно потерял бы сознание.
Что же он за существо?
Мужчина скользнул по ней взглядом. Его кровь капала ей на платье.
Ее сердце, наконец, успокоилось. Оно все еще бешено колотилось в груди, но оглушительные удары больше не угрожали разорвать ее уши. Сердцебиение — первый звук, который она перестала слышать.
«Послушай, Айона... послушай эти последние отчаянные удары».
Тук.
Тук.
«Ты слышишь их? Они замедляются. Скоро они остановятся».
Тук.
«И ты больше никогда не услышишь, как бьется твое сердце».
Как только это воспоминание пронеслось в голове, Айона закричала и рванулась вверх, сражаясь с призраком из прошлого. Ее ногти превратились в когти, и она напала на человека перед ней. Сильно ударив, перехватила его поперек груди и отбросила в сторону.
В следующее мгновение уже стояла. Длинное платье запуталось вокруг ног, и она сорвала ткань с бедер, бросившись к двери и сладкой, сладкой свободе.
Уйти. Стены больше не будут держать ее в плену. Она не услышит ни шелеста насекомых, ни шуршания крыс, ни шепота ветра, ни криков.
Айона рывком распахнула тяжелую металлическую дверь, едва не сорвав ее с петель.
Еще один мужчина повернулся к ней. Бросив напряженный взгляд, он выпустил когти. Длинные, острые как бритва когти, которые могли сойти за ножи. Когти, которые были намного острее и больше, чем ее.
Оборотень.
Ярость наполнила ее, блокируя все остальные мысли. Все вокруг стало размытым. Она могла видеть только его. Зверь. Монстр.
Как и тот, кто заключил ее в тюрьму.
— Умри, — прошептала она.
Ее голос надломлен. Она сама сломлена. Но убийство волка может помочь выздороветь. Не этот оборотень ее спас. Он не похож на другого. Не он ее вернул. Поэтому не чувствуя ни раскаяния, ни призрачного желания защитить, Айона схватила его за голову и повернула шею в сторону.
И почувствовала, как вокруг ее горла сомкнулись когти.
— Иногда он бывает засранцем, но я не могу позволить тебе его убить.
Другой мужчина. Ирландец. И он сказал «засранец» или «задница»?* Учитывая его ирландский акцент, она не могла сказать наверняка. Впрочем, это не имело значения. Важно…
*(Прим. пер.: «asshole» — засранец, «arsehole» — задница)
У ее спасителя тоже были... когти. Оборотень. Два оборотня.
Она освободила придурка у двери, планируя следующую атаку.
— Убирайся отсюда, Шон, — сказал ирландец.
Тот, кого звали Шон, метнулся назад и, закрыв за собой дверь, вышел.
Ее тюремщик, держа когти у горла, заставил ее медленно повернуться к нему лицом. Кровь пропитала его рубашку, и этот сладкий запах ее искушал. Айона обнажила клыки, и ее тело, так изголодавшееся по пище, задрожало от желания.
Другой вкус.
Если он не убьет ее, она это почувствует. Как же она слаба, если даже паршивый волк может справиться с ней.
Возможно.
— Я тоже хочу попробовать.
Она понятия не имела, о чем он говорил.
Его зеленые глаза, казалось, прожигали ее насквозь.
— Я пролил кровь за тебя, и теперь твоя очередь.
Когти на шее скользнули по коже. Слабая боль, укол, которого она почти не почувствовала, а затем ее притянули ближе. Мужчина был огромен — выше шести футов. Он обхватил Айону и приподнял так, что пальцы ее ног едва касались земли.