Кто-то постучал в заднюю дверь. Адам отодвинул кресло и вынужден был замереть. Волк рассердился, что кто-то нарушил его святилище. Даже никто из стаи не осмеливался приходить к нему домой в последние несколько дней. Оказавшись на кухне, он вернул контроль и распахнул заднюю дверь, ожидая увидеть одного из своих волков.
Но это оказалась Мерси. Выглядящая не особо радостной, но, опять же, она никогда такой к нему не приходила. Мерси сильная и независимая и вовсе не прыгала от счастья, что он вмешивался в ее независимость. Уже давно никто так не руководил им, как это делала она, и ему это нравилось… больше, чем волку со стажем на посту Альфы в двадцать лет должно было нравиться. От Мерси пахло горелым автомобильным маслом, жасминовым шампунем и шоколадом. Шоколадом пахло и печенье, лежащее на тарелке, которую она протягивала ему.
— Держи, — сказала она сухо, и Адам понял, что она из-за робости не улыбалась. — Обычно, когда жизнь плюет мне в лицо, шоколад помогает восстановить равновесие.
Она не стала дожидаться ответа, просто развернулась и пошла обратно к своему дому.
Он взял печенье и вернулся в кабинет. Через несколько минут он съел одно. Шоколад, густой и темный, окутал язык, его горечь облегчала греховное количество коричневого сахара и ванили. Адам забыл поесть и не понял этого.
Но не от шоколада он почувствовал себя лучше, а от доброты Мерси, по отношению к тому, кого она считала своим врагом. И именно в тот момент, он кое-что понял: он ей никогда не понравится за то, что он мог бы для нее сделать.
Он съел еще печенье, прежде чем встать и приготовить себе ужин
~~~
Адам убрал между нами связь, оставляя от нее лишь тончайшую нить.
— Извини, — прошептал он мне на ухо. — Мне так жаль. Бл… — Он проглотил ругательство и притянул меня ближе. Я поняла, что мы сидим на усыпанной гравием дороге, прижавшись к джипу, и гравий, касавшийся моей обнаженной кожи, был очень холодным.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Ты знаешь, что мне показал? — охрипшим голосом спросила я.
— Думаю, воспоминание, — ответил он. Раньше, он видел мои.
— Не мое, — сказала я ему. — А твое.
Он замер.
— Плохое?
Он был во Вьетнаме и стал оборотнем еще до моего рождения, наверное, он видел много ужасного.
— Скажем так, личный момент, который я не имела никакого права видеть, — ответила я ему правдиво. — Но не плохое.
Я увидела момент, когда стала для Адама больше, чем просто задание Маррока.
Я вспомнила, как глупо себя чувствовала, стоя с тарелкой печенья на заднем крыльце того, чья жизнь только что была подожжена пламенем ужасного развода.
Тогда, открыв дверь, он ничего не сказал, и я решила, что он считает мой поступок глупостью. Я вернулась домой так быстро, как только могла.
Я не имела ни малейшего представления о том, что помогла и о том, что он видел меня сильной и умной. Забавно, я всегда думала, что выгляжу слабой перед оборотнями.
Ну и что, что я до сих пор вздрагиваю, когда Адам забывается и кладет руку мне на плечо? Пора исправлять это. Мне уже гораздо лучше, и ежедневные воспоминания об изнасиловании пережиток прошлого. Мы будем над этим работать, и Адам сделает на этом поправку.
Наша связь растянулась, как делала иногда, и резко вернулась на место, открывая Адаму доступ к моим мыслям, проясняя мои мысли.
— Что бы тебе ни потребовалось, — сказал он, внезапно замерев. — Что бы ни потребовалось от меня.
Я опустила плечи, уткнувшись носом в ключицу Адама, и через несколько секунд полностью расслабилась.
— Я люблю тебя, — прошептала я. — И ты должен сказать, сколько я должна за ремонт джипа.
— Я не…
Я оборвала его на полуслове, хотя хотела сделать это по-другому, приложить палец к его губам или что-то другое нежное, но дернула головой и ударила лбом его по подбородку. Адам прикусил язык, слишком буквально я его заткнула.
Он рассмеялся, запачкав каплями крови свою рубашку, а я скороговоркой выдала извинения. Адам запрокинул голову и ударился ею об дверь джипа.
— Брось, Мерси. Все быстро заживет.
Я отстранилась и села рядом, смеясь над собой. Несмотря на боль, Адам прав — рана заживет через несколько минут. Она незначительна, а он вервольф.
— Оставь попытку заплатить за внедорожник, — сказал он мне.