И, как правило, обходилось.
Только не в этот раз.
Твёрдый предмет ударился о корни над головой, отскочил и упал в песок. Разбираться, что за «подарок» прилетел, Мякиш не стал.
– Тоха, в сторону! – крикнул он, сгребая Чебу в охапку и оттаскивая прочь. Краем глаза заметил, что Антон его услышал и среагировал, как надо.
Едва Мякиш распластался ничком, закрыв голову, как громыхнул взрыв. Бедро и спину пронзила резкая боль. Охнув, невольно дёрнулся. Рядом вскрикнул мародёр. Прокатилась взрывная волна, засыпав песком и мелкими камешками.
То, что за взрывом последует атака, Мякиш не сомневался, поэтому думать о ранениях было некогда. Будь что-то серьезное, он чувствовал бы себя по-другому. Перекатился на спину и направил автомат на край оврага. Заметив движение, сразу открыл огонь. Сменил позицию, не упуская из виду место появления противника. Каждое движение отдавалось болью. Он бросил мимолетный взгляд на ногу и увидел распоротую ткань, с внешней стороны правого бедра пропитавшуюся кровью. Спину жгло под левой лопаткой.
Сняв с пояса гранату, он почувствовал удовлетворение от того, что не зря таскал с собой столько оружия. Не подвело чутьё.
– Держите обраточку, – проговорил Мякиш, зашвыривая гранату и тут же охая от резанувшей боли.
Улучив момент, посмотрел, что с остальными. Чеба лежал на прежнем месте, Антон, пригнувшись, выбирался из оврага под прикрытием напуганного Лопуха. Грохот взрыва заставил обоих пригнуться и замереть. Мякиш поймал взгляд Антона и знаком показал, чтобы тот двигался дальше. Парень кивнул и что-то прошептал Лопуху.
Отлично. Зайдут с двух сторон. Противников не должно быть больше четырёх человек.
Не успел он сделать нескольких шагов, как сзади раздались выстрелы. Длинные заливистые очереди.
– Я же сказал, короткими! – проворчал Мякиш.
Почти одновременно ухнули два взрыва, а чуть погодя – ещё один.
Не ожидавший подобной активности, Мякиш оглянулся и увидел бегущих Лопуха и Антона.
Последний отчаянно махал рукой, жестами показывая, что надо валить и как можно скорее.
– Их там прорва! – орал Лопух, вытаращив глаза.
В этот момент зашевелился мародёр. Живой, значит. Чеба приподнялся, морщась от боли и держась окровавленной рукой за голову. Развернулся, посмотрел на пробегающих мимо парней и в изумлении открыл рот.
Мякиш выругался и захромал навстречу Антону, указывая на Чебу.
Схватив Лопуха за куртку, Антон потянул рядового за собой и едва не повалил.
Лопух, поняв, чего от него хотят, бросил: «Пошёл он!» – вырвался и побежал дальше.
Может, и правильно. Чеба – та ещё скотина. Но Мякиш не привык бросать своих, даже таких «гнилых». Лучше потом сам пристрелит, но врагу не оставит.
Вместе с Антоном они подхватили мародёра под руки и потащили.
– Чего там? – спросил Мякиш, наконец.
– Человек семь. Засекли сразу. Рассредоточились. Мы заставили их залечь и драпанули. Всё равно не продержались бы.
– Ясно.
Выбрались из оврага. Мякиш старался двигаться так, чтобы от преследователей их отгораживали деревья.
Антон то и дело оглядывался по сторонам. Наверное, искал Лопуха. Ничего не говорил и не останавливался, пока в стороне не раздалась беспорядочная стрельба. Тревожно встрепенувшись, Антон сбросил с плеча руку Чебы, схватился за автомат и развернулся в сторону, откуда раздавались выстрелы, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Пальба звучала ещё с полминуты и прекратилась.
– Сейчас мы не можем помочь даже при всём желании, – сказал Мякиш. – Парнишка отвлёк их на себя: и на том спасибо! Останется жив – вытащим. Только для этого нам самим уцелеть надо. Выдыхай, и шагаем.
– Знаю, – хмуро бросил Антон, и они снова потащили мародёра.
Чеба постепенно приходил в себя, даже начал весьма активно шевелить ногами и указывать направление.
Провёл их по узкому мостку из небольших почерневших от влаги стволов, который был переброшен через ручей с крутыми высокими берегами. После перехода Антон под прикрытием Мякиша приподнял край мостка и сбросил в воду.
– Чеба, ты сам идти можешь? – спросил Мякиш, когда остановились передохнуть.
– Попробую.
– Нам укрытие нужно. Желательно, что-то понадёжнее. Знаешь подходящее?
Легкие жгло огнём, в пересохшем рту чувствовался вкус горечи и металла. Давно не приходилось так упражняться.
– Ага. А нам перевязаться не надо? – спросил мародёр. – Ну или ещё чего? В крови же всё.
– Ничего, так даже лучше. Страшнее. Кто увидит – обделается.