До него вдруг дошло, что прямо здесь и сейчас Барс собирается прикончить предателя, и то, что казалось естественным и правильным в момент спора, сейчас представилось совершенно иначе.
– Без тебя разберусь! – прорычал Барс. – Хотя пора уже привыкнуть спокойно смотреть на кровь.
Феникс слабо застонал.
– Можно его просто отпустить? – спросил Сашка, начиная всё больше проникаться ужасом ситуации.
– Крысу? – изумился Барс. – Ни за что!
И схватил предателя за волосы, разворачивая лицом к себе.
Сашка с удивлением увидел, как блеснула в предрассветных сумерках белоснежная злорадная улыбка Феникса. В открытых глазах не мелькнуло даже тени испуга.
Быстрые руки вдруг обвили предплечье Барса, надёжно зафиксировав; ноги мощным толчком бросили тело вверх и в один миг, провернувшись вокруг своей оси, Феникс выкрутил руку Барса за спину, принуждая того рухнуть лицом в землю.
Барс зарычал, напрягая все свои чудовищные мышцы, но Феникс не стал бороться, а просто рванул его руку до отказа вверх, пнул ногой по выпирающему из плеча артефакту и бросился бежать.
Вопль Барса было слышно, наверное, и за пределами Зоны. Но когда вне себя от боли и бешенства он поднялся на ноги, Феникса уже и след простыл. Только качались вдали ветки деревьев, принявшие предателя в свои объятия.
Сашка стоял, вцепившись в автомат, и смотрел, как тяжело дышит Барс.
Спросил нерешительно:
Получил в ответ такой испепеляющий взгляд, что отшатнулся, крепче прижав к груди автомат.
– Собирай манатки, – хрипло бросил Барс, отворачиваясь. – Уходим отсюда.
Чебу похоронили утром, едва рассвело. Место указал Крот – там, где небольшой мыс выдавался в озеро на десяток шагов, а рядом на мелководье притаилась аномалия, постепенно поглощающая этот кусок берега.
– Не знаю, какого он был вероисповедания, – сказал старик, – но не собаку же хороним. Хоть и был мародёром, но помер человеком. Негоже просто бросать в аномалию. А так и земле предадим, и зверьё потом не выроет.
Закопали быстро, без особых церемоний, постояли в полном молчании несколько минут и ещё до того, как утро вступило в свои права, вернулись в дом.
Ночное нападение Феникса и Барса словно бы обнулило предыдущие события и отодвинуло в сторону все планы. И хотя откровенно подавленным наутро выглядел только Лопух, общая растерянность висела в воздухе, не давая толком сосредоточится. А может быть, сказывалась бессонная ночь.
Несмотря на длительное время, проведённое в бессознательном состоянии, и не самое спокойное пробуждение, Антон на удивление неплохо восстанавливался. В новой компании он сначала явно чувствовал себя неуютно, но, познакомившись с Кротом и Штыком, как-то незаметно сразу стал для всех своим, точно знал их не один год.
«Суровая школа отечественного бизнеса», – мысленно поставил диагноз такой приспособляемости Мякиш.
У Лопуха же приспособляемости не оказалось вообще никакой, да и смерть Чебы явно произвела на него самое удручающее впечатление. Он вяло отказался от завтрака, забился в угол и тихо шуршал там зелёными банкнотами.
– Много я пропустил? – спросил Антон, размешивая в деревянной плошке овсянку, сваренную Кротом на печи в чугунке.
Они сидели за большим столом, сколоченном из половинок брёвен. Идеально гладкая поверхность каждой половинки наводила на мысль, что либо здесь старательно поработали специальным инструментом, что, учитывая отсутствие электричества, маловероятно, либо использовали какой-то иной способ, чтобы добиться подобного результата.... например, с применением аномалий.
– Много, – сказал Мякиш. – Но это неважно. Важно то, что неподалёку отираются два самых отмороженных субъекта, что я видел в своей жизни. А уж всяких уродов я повидал на своём веку немало.
– Барс, – подсказал Крот.
– Барс, – повторил Антон. – Почему он сбежал? Кого ему тут бояться с его силищей?
Неловкая пауза заставила молодого бизнесмена оторваться от каши и осмотреть лица товарищей.
– У нас тоже есть свой супермен, – наконец с улыбкой сказал Мякиш.
– Я – мутант-телепат, – резко оборвал его Штык. – Могу, как зеркало, отразить любую эмоцию, настроение, агрессию или даже больную фантазию и отбросить это состояние напрямую в чьи-нибудь мозги. Пытаюсь это дело контролировать, но пока всё больше бесконтрольно получается. Барсу просто не повезло.
Лопух перестал шуршать в своём углу. Антон с любопытством уставился на Штыка.