– Хорошо, не говори, если секрет, – истолковав его молчание по-своему, сказал Феникс. – Тогда просто оповести, когда сможешь дальше идти. Через пару часов начнёт светать. День можем и тут посидеть. К вечеру очухаешься? А то видок у тебя, прямо скажем, не...
Барс сухо бросил:
– Пацана я потащу.
Быстро оделся, легко поднял тщедушного Сашку и, не оборачиваясь, шагнул в темноту. Позади с проклятиями Феникс собирал вещи и зачем-то тушил костёр. Барс широко ухмыльнулся, но шага не сбавил.
Кажется, теперь аномалии стало видно лучше.
Феникс быстро нагнал и, явно красуясь, с разбегу запрыгнул на низкую корявую ветку, стряхнув с неё последние листья. После чего мелькнул чёрной тенью уже где-то наверху. Он не сказал ни слова и, удостоверившись, что Барс видит его в темноте среди листвы, принялся понемногу забирать вправо от изначального направления. Барс следовал за ним, окончательно решив, что с загадочным мутантом ему какое-то время точно по пути. А может, и навсегда.
Аномалии действительно различались всё лучше, хотя какого-то особенного скачкообразного перехода Барс в пределах своей чувствительности не ощутил. Просто то, что раньше виделось как более или менее яркие пятна под землёй или над её поверхностью, теперь налилось цветом и объёмом, обзавелось шлейфами и аурами, протянувшимися намного дальше, чем Барс привык видеть раньше.
Светящиеся зелёные, жёлтые, красные шары, опоясанные толстыми дисками-гребнями; столбы белого света, окутанные муаром подрагивающих полей; мерцающие, подобно россыпям драгоценностей, всполохи, – всё это могло бы заворожить душу Барса, если бы она у него осталась. Он понимал это: калейдоскоп огней его не трогал, а лишь заставлял обходить самые яркие объекты стороной или с опаской пялиться на сложные аномальные образования, внезапно выбрасывающие в разные стороны щупальца-лучи.
Осваиваясь с новыми возможностями зрения, он и не заметил, как пролетело несколько часов. Темнота давно уступила место хмурому утру. Но сияющие и сверкающие разными цветами аномалии было видно точно так же, как и глубокой ночью.
Барс обходил большую насыщенно-жёлтую полусферическую воронку, как вдруг понял, что привычное движение наверху прекратилось, и поднял голову.
Феникс стоял на толстой ветке, опасно наклоняясь вперёд и держась рукой за ствол дерева, и медленно осматривался, точно искал внезапно пропавшую цель.
– Пришли, – ровным голосом сообщил он и через миг спрыгнул на землю.
Барс опустил Сашку на покрытую мхом невысокую кочку.
– Смотри, – напарник указывал пальцем. – Во-о-он туда.
Сплошное поле из переливающихся всеми цветами радуги аномалий раскинулось в какой-то сотне шагов впереди, уходя сияющими хвостами вправо и влево. Лес в этом месте стоял совсем голый, точно среди зимы, и чёрный узор стволов и веток только подчёркивал необузданную пляску энергий в местах скопления ловушек.
– Я такое всего раз видел, – проговорил Барс, впечатлённый масштабом аномальной активности. – Знаешь, как обойти?
– Лучше! Знаю, как пройти «насквозь».
– Уверен?
Для сомнений имелись все основания: даже с новыми способностями, полученными от свежего артефакта, Барс не рискнул бы соваться в эту кашу из причудливых и смертоносных образований.
– Да не бойся, я тут много раз ходил, – успокоил Феникс. – Просто смотри в оба теперь.
Барс с тревогой разглядывал сплошную полосу аномалий, сквозь которую Феникс собирался его вести. Ни малейшего прохода он там не видел. Но то, с какой уверенностью направился к скоплению напарник, заставило довериться.
Сперва Барс здорово нервничал. Зрение подсказывало, что там, куда идёт Феникс, нет чистого прохода. Аномальная активность в некоторых точках уменьшалась, но всё равно отчётливо виднелись или красные и жёлтые сполохи, или слабые, едва заметные разряды, или ощущалось давление гравитационных полей. Напарник двигался по тонкой границе, которую даже не видел, и доверялся лишь чувствам.
Окруженные аномалиями толстые стволы деревьев вблизи выглядели выточенными из угля, а между ними не было не только подлеска, но даже обычной для Зоны низкорослой плотной травы. На высоте пяти-шести метров ветви переплетались, создавая над проклятой землёй причудливый навес.