***
Когда прозвенел будильник, Йегер вздрогнул и потянулся, чтобы поскорее отрубить его, что вышло не сразу из-за странной и непривычной тяжести на груди. Эрен даже открыл рот, не понимая сразу, что с ним происходило.
Одеяло давно уже сползло вниз, к коленям. Футболка безбожно задернута, от чего было слегка холодно. И причиной этому была рука Аккерман, которая мирно покоилась где-то в районе его ребер. Ее длинные ноги обвились вокруг него, абсолютно сокращая расстояние между ними. Настолько, что лицом она уткнулась в его шею, слегка посапывая.
Шумно выдохнув, Эрен проморгался, складывая воедино всю картину, и сжал пальцами переносицу. Одновременно хотелось послать к черту весь мир, пожелав удачи, и поскорее выбраться из постели, чтобы не опоздать на автобус. Ведь с каждой минутой вылезать хотелось все меньше.
— Микаса? — позвал Эрен, но ответа так и не последовало. Тогда он предпринял попытку привстать, приподнимая ее руку.
— Нет, — на выдохе прошептала она, видимо, даже не просыпаясь. — Я не Микаса.
— А кто? Котенок? Ты задушишь меня, малыш, правда. — Эрен прерывисто вздохнул, закрывая глаза, и тут же дернулся, когда нога Аккерман — видимо, случайно — оказалась чуть выше — в области паха. — Мика, нам вставать бы. Черт. Ты это… Ногами. — Сглотнув, Йегер совсем было растерялся, не способный спросонья сразу принять верное решение.
— Ну и проваливай. Что пристал? — Она отвернулась, загребая одеяло в свои объятия и зажимая его между ног.
— Нам пора вставать. Время поджимает. — Эрен улыбнулся. Даже во сне Аккерман была в своем репертуаре. Он придвинулся к ней, обнимая со спины и утыкаясь носом в шею, сдувая волосы. — Ты сможешь. Я верю в тебя. Давай-давай, просыпайся. — Ладонь сама легла на ее грудь, чуть сжав, но вскоре переместилась на бедро, пробираясь под одеяло, стаскивая это укрытие. — Не нести же мне тебя в чехле, как гитару.
— Мне никуда не надо, я больше не, — она замолчала, ответив ему секунд через двадцать, — играю. Может, я просто буду содержанкой?
— Серьезно, Микаса? — Обреченно вздохнув, Эрен перевернулся на спину, улыбаясь. — Невозможная девчонка. Черт с тобой.
Поднявшись, Йегер решил, что мог позволить Аккерман поваляться еще немного. Но когда две чашки с чаем и несколько бутербродов уже расположились на столе, он вернулся обратно.
— А теперь рассказывай, содержанка, чем отрабатывать собралась? Телом? — Эрен плюхнулся рядом, тормоша Микасу за плечо.
— Сигаретами. — Она напрягла плечи, пытаясь отодвинуться подальше от объекта раздражения. Сжав вторую подушку, она резко выдернула ее, а затем положила к себе на голову.
— Пф, их я и сам могу себе купить. Я уж думал, что собралась лечить мои страхи оставаться с тобой наедине и кое-чего орального… — Выдернуть подушку из цепкой хватки оказалось невозможно. Нести в душ, зная уже характер Аккерман, они оба получили бы травмы. Оставалось только два средства. Одно из которых Эрен и решил испробовать. Пробравшись поцелуями к уху Микасы, он прошептал ей низко, добавив вибрации: — Я нашел твою тетрадь. Ту самую тетрадь с тумбочки.
— Что ты сделал? — Она поднялась настолько резко, что подушка сразу же улетела на пол. — Сколько время?
— Чай, говорю, сделал. Завтракать идем, спящая принцесса. — Подняв подушку, он бросил ее Микасе, ухмыльнувшись, и поднялся с кровати. — Давай живее, на кухне жду.
— Я тебя ненавижу, и весь этот тур тоже, — Аккерман кинула подушку ему в спину, жалостливо простонав все это. Ей бы добраться до ванной комнаты и своей одежды. Зачем она вообще согласилась? Повелась на мордашку и флирт.
— Да-да. Я тоже в тебя влюбляюсь! — Увернувшись, он поскорее ушел в кухню, стукнув себя кулаком по лбу пару раз. Надо же было ляпнуть?! Всего лишь прочитанные тексты Микасы, ее колкие фразочки, рассудительность, очаровательное личико и… Эрен тряхнул головой. Это походило на правду, но какую-то нереальную. — Твоя зубная щетка на раковине, если что, но я бы посоветовал сперва перекусить.
Бутерброд тут же отправился в рот, только чтобы запретить себе говорить еще что-либо.
— Да-да, я знаю, — идя за ним, прошептала она. Повышать голос совсем не хотелось, словно если она это сделает, потеряет все оставшиеся силы. — Мамочка, а я думала, ты сделаешь мне тосты с рожицей.
— Я сейчас кетчупом рожицу себе на животе нарисую и слизывать заставлю. Мамочка, — фыркнул он, пародируя голос Микасы. — Ты не котенок. Ты — заноза самая настоящая. Но хрен отдам кому. Давай, ешь уже. — Эрен придвинул тарелку с идеально сделанным бутербродом. Он даже корочки умудрился отрезать, выровняв сыр и колбасу четко по форме.
— Да кому я нужна. — Она закатила глаза, ощущая легкий прилив утренней тошноты. Бутерброд, на удивление, был съедобным. — Ты лазил в моем белье?
Поперхнувшись, Эрен едва откашлялся от внезапности вопроса.
— Ну не будешь же ты в моих трусах ходить. Я, конечно, не против, но все же. — Он поспешил осушить чашку с чаем, чтобы поскорее отвернуться к раковине, усердно начиная ее намывать, боясь, что смущение будет заметным. — Как мальчишка, ей богу, — пробубнил он себе под нос.
— Зачем? — Микаса доела бутерброд, и стала мерно помешивать чай. — Я в сумку уже положила себе белье, но ладно. Я не осуждаю. Трусы у меня и вправду классные.
— Ну взял и взял. — Он пожал плечами и убрал чашку на положенное место. Проведя влажными руками по лицу, сел обратно. — Для тебя же старался. А вот ты… Признайся, думала обо мне, когда розовой… — Эрен замолчал, сжимая губы, чтобы не рассмеяться, но протяжный выдох помог успокоиться. Потребовалось срочно сменить тему. — Еще бросил тебе какую-то мелочевку из твоей ванной да косметику. Нужно тебе это или нет, но чтоб уж наверняка. — Оставалось каких-то полчаса до выхода, но Эрен не торопился, будто хотел на подольше запомнить это странное утро.
— Может, и думала. — Микаса пожала плечами и продолжила мерно потягивать чай.
Поперхнуться собственной слюной, закашлявшись, как туберкулезник? Да легко, если дело касалось общения с Микасой Аккерман.
— Блять, — сквозь слезы выдавил Эрен, вливая в себя воду из графина. — Что ты творишь, женщина?
— Ничего не творю, ты сам спросил — я ответила. — Микаса поднялась и, помыв за собой кружку, ушла в ванную, попутно прихватив телефон. Небольшая комнатка, светлая плитка, душевая кабина и прочие надобности. Опустив крышку унитаза, она села на него, словно это был обычный стул. Телефон показывал ровно шесть тридцать пять, а прогноз погоды обещал дожди.
«Интересно, если я позвоню ей сейчас, она сильно будет зла? Лучше сообщение».
И, написав что-то вроде «вечером поговорим, готовься. Будет много работы!», подошла к зеркалу. Уставший взгляд, растрепанные волосы и смазавшийся консилер на шее. И на все приготовления всего лишь пятнадцать минут. Первым делом — чистка зубов и обновить слой, скрывающий небольшие засосы на шее. В какой момент ее жизнь превратилась в кучу странных событий? Видимо, курить после выступления было плохой идеей. Жила бы себе и дальше, зарабатывая деньги в клубах и занимаясь написанием никому не нужных песен. Но что теперь? Играет в группе, поссорилась с журналисткой, которая, скорее всего, напишет кучу всего. Так еще и с солистом переспала, который продолжает крутиться вокруг. И все это произошло за три дня. Ей точно нужен как минимум день на осознание всего. Последний оставшийся засос был особенно ярким и никак не хотел скрываться, как бы она ни старалась.