— Да ты издеваешься? — Эта фраза стала уже, казалось, самой часто употребляемой Эреном в последнее время. — Ладно. Я оценил по достоинству, скрывать не буду. — Склонив вбок голову, он развернул их, внимательно рассматривая. — А теперь давай на сцену шуруй, только погоди. — Подойдя совсем близко, Эрен поцеловал кожу Микасы чуть ниже уха и провел языком по шее. — Вот так сделаем, — горячо прошептал он и, аккуратно сложив трусы, спрятал их за шорты Аккерман, оставив торчать лишь маленький кусочек. — Побудь послушной девочкой хоть раз, порадуй папочку. — Шлепнув по ягодице, Йегер поспешно отошел в сторону, убирая руки в карманы.
— Тебе не кажется странным, что у меня из шорт торчат трусы? — Она бросила на него взгляд полный сомнения. — Мамочка. Ну ладно: папочка.
— Да их почти не видно, — отмахнулся он, хитро улыбаясь, — ты не вертись только сильно. Главное, что я буду знать об этой детали. — Еще промедление, и, учитывая обращение Микасы, Эрен бы не выпустил ее просто так. Пришлось бы всем ждать их. — Давай, идем, — вырвавшись из приятных мыслей, поторопил Эрен. — Слышишь, Порко уже бренчит, а Райнер… Ну, мы его и не услышим, он же басист.
— Тогда окей. — Микаса пожала плечами. Снова выходить на сцену.
«Мне показалось. Продолжай так думать и все будет замечательно», — повторяла она себе, мягко проводя по струнам гитары. Клубный свет снова ударил в глаза, заставляя несколько секунд жмуриться. Не медля, чтобы уже поскорее отыграть концерт и нормально расслабиться. Первая песня вдарила по ушам присутствующих. Одна из любимых, которую всегда толпа голосила, подпевая.
«Каждый раз, когда я прихожу, это похоже на конец света
Ничего не осталось, кроме воспоминаний,
Никто сюда больше не придет
Но часы перестают тикать для всех нас
Слышишь ли ты гром? Шторм приближается.
Мы все мертвы, просто еще не знаем»*
Толпа ликовала, когда Эрен, стоя на краю сцены, протянул микрофон на стойке в зал, приложив ладонь к уху. Каждому виделся в этих словах собственный смысл, но никто не знал, что эту сравнительно новую песню Йегер написал в дичайших творческих мучениях, выжрав не одну бутылку шнапса. Голова раскалывалась настолько, что он даже не понял сразу, что выводила рука на бумаге. Однако после доработки вышел вполне неплохой текст. Что-то помог доделать Галлиард, потрудившись на славу.
Погружаясь в энергию, черпаемую из толпы, отдавая своей не меньше, в этот раз большая часть песен прошла для Йегера на удивление легко. И хоть некоторые еще отдавали вкусом пепла, цепляясь за сердце, разрывая душу, но все смягчалось, когда он подходил к Микасе, дразнил, высовывая язык, или просто подмигивал.
И пусть без привычных выходок вроде насилия над ногой Порко не обошлось, но в целом на сцене царила куда более здоровая атмосфера.
Финальной песней уже по традиции была полюбившаяся фанатами, если судить по загруженным видео, «Sex on legs». Во время исполнения Эрен складывал руки, изображая молящегося праведника, что диссонировало с его низким и пробивающим голосом, опускающимся на некоторых строках совсем низко. Хоть гроулинг Эрен и не использовал, но здесь… Он был просто необходим. Бэк-вокал Райнера дополнял картину, придавая звучанию объем. Во время небольших перерывов Эрен хрипел, прижимаясь пахом к стойке с микрофоном, высовывая язык, зажимая его указательным и средним пальцами.
«Твоя страсть затыкает мне рот.
Ты же знаешь, я здесь не для разговоров.
После того, как я всю тебя вылизал,
Я просто хочу наблюдать за тем, как ты уходишь»
Видимо, ревность и не давала покоя Эрену, либо совсем другое чувство, разрывающее изнутри, жаждущее, чтобы показать всем то, что рвалось наружу. Собственничество Йегера в отношении Аккерман, которое не желало устанавливать рамки для нее самой, но требовало дать понять всем, с кем она находилась в отношениях. Пусть мальчишеское, пусть немного глупое, но это желание вылилось в то, что Эрен, рухнув на колени уже на середине сцены, начал продвигаться к Микасе, хрипя слова в микрофон.
«Продолжай, детка!
Дай почувствовать твой жар.
Обдай меня огнем
И силой опусти на колени»*
Приласкавшись, как кот, головой к ноге Аккерман, Йегер облизал, как и в первый раз, ее руку и прополз дальше. Приподнявшись, он вытащил зубами прозрачные трусы, что собственноручно убрал ей за шорты, и, довольный донельзя, сел рядом, подняв на нее взгляд, тяжело дыша, не выпуская изо рта «добычу». Восстанавливая дыхание, Эрен прижался вновь к ее ноге, ощущая, как по лицу стекали капельки пота.
Микаса покраснела, аккуратно забирая у него изо рта свои трусы. Она приподняла его голову, чтобы он смотрел на нее, и подмигнула, посылая воздушный поцелуй. Концерт был окончен. Когда они оказались в гримерке, она удивленно повернулась к нему.
— Ну и что это было? Приступ тяги к публичной демонстрации моего нижнего белья?
— Не знаю, — с глупым, но невозможно довольным выражением лица ответил Йегер, пожимая плечами. — Порыв? Я правда не знаю. Ты там чего-то грузишься, ну, и… Как-то само пришло в голову. Злишься? Нет же, не злишься. На меня вообще злиться невозможно. — Подойдя совсем близко, он прижался лбом ко лбу Микасы и коснулся своим кончиком носа ее, но только чтобы отстраниться. — Скажи, что было охуенно!
Облизнув губы, он стянул резинку с волос и начал раздеваться, чтобы нормально помыться. Прихватив с собой баночку с гелем и два полотенца, Эрен кивнул в направлении душевой.
— Это было весело, но я умру от голода сейчас. Иди один. — Легкий поцелуй отпечатал ее темно-вишневую помаду на его плече.
— Тогда я быстро. — Растрепав ей волосы широкой ладонью, Эрен прихватил, подумав, чистую одежду. — Не хватай только дряни всякой много. Сейчас все уйдут, и в випке нам стол накроют, поедим нормально. Лады, мелкая? Слушай, и прихвати пива еще из холодильника в сумку, я потом забуду.
Сегодня она была благодарна тому, что не надела свои каблуки. Концерт был очень активным и, собственно, требовал много движений. Пустые длинные коридоры закулисья не очень-то ее и пугали. Где-то там слышались веселые разговоры членов вип-зоны, к которым она бы пришла, если бы ее не схватили за руку, разворачивая.
— Какого хрена?!
========== Глава 13 ==========
Комментарий к Глава 13
* “Boa” - “Twilight”
— Микаса, малышка, ты не представляешь, как было трудно тебя найти! Ты изменилась так… Но… Когда ты трубку повесила, я решил, что просто обязан уже отыскать тебя, чтобы поговорить — все озвучить. И тебе есть, что мне сказать. Я знаю. — Парень, едва ли старше Аккерман, тараторил быстро, не желая, видимо, терять времени, чтобы его не прервали. — Давай, скажи мне, что ты все еще любишь меня, как и я. Это ведь так просто: мы с тобой столько лет были вместе, столько лет рядом. — Он не пересекал черту личного пространства, но и уйти не давал. Микаса скривилась, отходя от него подальше, но он крепко сжал ее руку и дернул назад.
— У меня есть парень. Успокойся и оставь меня, иначе я вызову охрану. — Она устало взглянула в его темные глаза. Казалось, он и не изменился совсем. Все те же кудрявые волосы, веснушки. Только вот восхищения они больше не вызывали. Только рвотные позывы. Микаса выдернула покрасневшую руку. — Кто дал тебе мой номер?
— Тот пропитый и унюханный еблан твой парень? Не смеши, мышка, твой вкус всегда был выше такого. Я столько лет тебя искал, а ты… Ты так изменилась, что даже не верится. — Он осмотрел ее, чуть отстранившись. — Была такая милая девочка, а стала прям отвязной девушкой. Пойдем домой, Микаса, пойдем. Я обещаю, что расскажу тебе все, и ты поймешь, насколько ошибалась насчет меня, что зря избегала. И вся эта мишура тебе не нужна, поверь, вот это вот все — не твое. Ты ведь другая: милая, открытая, добрая и тихая. Я любил тебя такой, но и другую полюблю, если примешь сейчас верное решение, о котором не будешь жалеть. Пойдем. — Вновь его пальцы сомкнулись на ее запястье.
— Да не нужна мне твоя любовь! — Она снова выдрала свое запястье из его хватки. — Ты конченный, понимаешь это? Он хотел убить меня, а ты просто воспользовался ситуацией и потом кинул меня ему обратно. Чего ты хочешь от меня? Мышка сдохла в мышеловке ещё два года назад. Отвали! Знаешь, что означает это слово? Ты берешь свои отвратные яйца и катишь их подальше от меня. Я тебе не гребанная мышка! Хватит!