Пролог.
Это адское собрание никогда не закончится. И, говоря адское, я не шучу: мы уже битый час обсуждаем земные дела вместе с ещё шестью Князьями. Некоторые из нас не выполняют годовой план, хоть я и не понимаю, как такое может быть.
Видимо, надо лучше отдавать команды подчинённым.
Мне надоедает сидеть тут и рассусоливать прописные истины, которые для некоторых, видимо, очень сложны, раз за всё то время, что мы существуем, они не учатся выполнять свою работу. Из-за этого я решаюсь уйти, и неважно, что не всем это понравится.
Я не собираюсь тратить своё время на это.
Отодвинув стул, я привлекаю внимание остальных Князей и выхожу из-за стола, направляясь к выходу.
— И куда это ты собрался? — поёт мне Вельзевул.
Вэл из всех Князей мне ближе всего по духу. Она лучше остальных чувствует каждого из нас и всегда сглаживает конфликты между нами. Вельзевул — красивая женщина, имеющая фигуру, о которой мечтают все женщины этого столетия.
И самое забавное, что Вэл отвечает за такой грех как чревоугодие.
По ней это точно не заметно.
— Вы сегодня слишком скучны, поэтому я, пожалуй, прогуляюсь по земле, посею хаос и повеселюсь.
***
Я иду по освещённой последними лучами солнца улице и наслаждаюсь тёплым летним ветерком. Как бы это парадоксально не звучало, но я люблю Землю.
Здесь я могу расслабиться и понаблюдать за людьми, их поведением и чувствами. Также можно залезть к ним в сознание и прочитать мысли, но на самом деле это лишнее. Люди, в отличие от нас, Демонов, очень легко читаются: их выдаёт голос, мимика, поведение. И, когда ты живешь не первый десяток лет, тебе не надо пробираться к ним в сознание, чтобы понять, о чём они думают.
Многие люди обвиняют нас, Демонов, в своих грехах. Но самое смешное, что в нынешнем веке некоторым из нас даже не приходиться работать. Я могу лично отметить, что в это столетие, я как Князь похоти работаю только для своего удовольствия.
Мне не приходится совращать людей, чтобы они грешили, ведь они и сами это охотно делают. Конечно, приходится некоторых подталкивать к окончательному решению, но в основном всю работу делают за меня они. Иногда бывает, что приходиться разрушать и совращать представителей данного мира, но это всегда делает кто-то из наших подчинённых. Князья вступают в игру, только когда им скучно или это что-то очень важное, что-то такое, что может повлиять на ход Истории.
Пройдя до конца улицы и поворачивая, я вижу церковь. Она небольшая и хорошо вписывается в этот район города. Я думаю зайти внутрь и осмотреться. Если вы думали, что нам вход запрещён, — это совершенно не так. Церковь мы можем посещать, но не любим это делать.
Хотя если совратить человека, приближённого к Богу, то можно получить похвалу…
Но правда Князьям уже неважна.
Мы слишком высокого чина, чтобы заморачиваться о таком пустяке.
Подойдя ближе к церкви, я замечаю на лавочке девочку. На вид ей не больше двенадцати лет. Ее рыжие волосы стянуты в тугой пучок, из-за чего открывается вид на её заплаканное лицо.
Девочка плачет.
Сжимает в кулачки платье на коленках.
Я делаю шаг к ней, когда её ангел-хранитель появляется передо мною.
Он встревожен и обеспокоен и видит во мне больше опасности, чем в нынешнем состоянии ребёнка. Её ангел сильный, как в основном у всех детей.
Но с возрастом они слабеют. Это связано с тем, что, взрослея, люди начинают совершать больше грехов, чаще думать о запретном и не слушают больше ангелов-хранителей. Те, в свою очередь, ослабевают пропорционально человеческому греху.
— Что вам надо, Князь? — закрывая обзор на девочку, заговаривает со мною ангел.
— А ты смелый, раз решил обратиться ко мне.
Ангелы-хранители в основном вступают в диалоги только с духами и низшими Демонами. Князья или приближённые самого Сатаны слишком сильные для них, поэтому они стараются не привлекать нашего внимания.
— Не подходи. Ей сейчас плохо и без твоего присутствия, поэтому, пожалуйста, уходи.
Смех вырывается из моего горла: этот ангел так смел и очень глуп.
Его поведение можно списать на возраст, но он мне нравится. Он переживает за своего человека и пытается остановить меня, хотя в основном ангелы пытаются достучаться до человека, а не остановить угрозу.