Как всё же быстро работает личная система охраны Осипова. Не удивлюсь, если они успели поднять архивные данные моего покойного отца.
—Все прекрасно, — сдержанно отвечаю, и в подтверждении собственных слов, закрываю глаза, растворяясь в блаженной нежности к себе. В эту секунду мои мысли уносятся в уютную комнатку собственного бревенчатого дома на побережье. Отметаю в сторону слабострастные мысли, и продолжаю диалог, — очень приятно, что кто-то знает меня в лицо, — пальцы как бы невзначай касаются ушной раковины в попытках поправить выпавший локон,— всё же городок у нас довольно маленький, — пожимаю плечами и глазами трепетной лани смотрю на собеседника.
—Ох, что Вы Настенька, — восклицает Осипов, расходясь в безудержном довольном смехе, — на Ваш город молиться нужно. Посмотри, сколько энергии благодаря Вашим станциям ежедневно производится, — его руки обводят пространство по периметру, демонстрируя тысячи маленьких диодов и ламп. — Экономика нашей страны держится на таких крошечных городках, как Ваш.
—Ваши слова да президенту в уши, — непроизвольная смешинка вырывается из меня также же нелепо, как капли тающего мороженого слетают с вершины вафельного конуса. — А если серьезно, то после сказанного Вами, захотелось продумать план мероприятий для выражения восхищения жителям своего района и запустить региональную акцию «Благо в дар» на регулярной основе. Без них, не было бы нас.
Высказанная идея доставляет удовольствие непомерно высокому самомнению Осипова, вынуждая его изменить созданное раннее впечатление обо мне:
—И правильно. Верно мыслишь! — выдыхаю, чувствуя вкус победы в раунде-знакомстве. Она лишь первая в череде битв во благо собственной свободы, но точно не последняя.
—Добрый вечер! — раздается позади меня звонкий мужской голос, который узнаю из тысячи ему подобных. От неожиданности вздрагиваю и веду плечами, соприкасаясь голой кожей с приятным плетистым материалом чужого пиджака. В своё время я заслушалась звучания воздуха подобной силы, высоты и тембра до кровавых ран на собственном теле. Затянувшуюся паузу прерывает Осипов, раскрыв руки в приветливом жесте:
—Алексей, дорогой, как я рад тебя видеть. Познакомься, — протянутая ладонь Анатолия Гафировича указывает в мою сторону, — Анастасия Викторовна, глава Балаковского района. Хотя ты и так должен ее знать. Не иначе как в одном месте выросли, — подмигнув нам обоим, переключает всё внимание на только что подошедшего официанта.
Мы смотрим друг другу в глаза лишь сотую долю секунды, но её достаточно, чтобы успеть заприметить отсутствие хотя бы какого-то конекта. Прошлое осталось в прошлом. Я отчаянно верю в это. Другого пути быть не может. Всё переболело. Забылось. Как страшный сон. Я хочу ощущать пустоту, но вижу, как мужской кадык дергается, когда полный неожиданности взгляд соскальзывает с лица, концентрируясь на оголенной части груди. Я перестаю дышать. Боюсь, что сорвусь, если вдохну хотя бы раз. Пока призрак прошлого исследует территорию, я продолжаю упрямо смотреть вперед. В месте незримого, но осязаемого прикосновения печет, будто Сушинский мысленно выжигает на моей коже древнеславянские руны, спускается ниже, к участкам, не покрытым ткани. Остановившиеся биометрические часы снова начинают издавать свой противный тик, размазывая выпавшие секунды по нашей реальности. Вернувшись обратно, Лешка с сожалением поглядывает на меня, а я растягиваю рот в лучезарной улыбке.
—Вы правы, Анатолий Гафирович, — отвлекаюсь от собственных мыслей, приоткрывая завесу тайны, что вызывает яркий проблеск заинтересованности, — но нас объединяет больше, чем Вы думаете, — оценивающе прохожусь по повзрослевшему Лексу, теперь я имею право тоже провести обзорные и розыскные мероприятия, и вернув внимание к собеседнику, заканчиваю начатое, — мы вместе учились.
—Какая приятная неожиданность, — Осипов так напыщенно и демонстративно хлопает в ладоши, что у меня закрадывается шальная мысль об очень удачной постановочной сценке, срежиссированной по наводке советника президента для местных зевак, — выходит, сегодня мини-встреча поволжских выпускников, —торжествует, будто бы выиграл в лотерею миллион.— Вам нужно обязательно посидеть тет-а-тет, — тихонько шепчет на ухо Сушинскому, зная наверняка, что я услышу.
—Возможны Вы правы, — сдержанно отвечает Лекс, чем несказанно меня удивляет. Неужели балагур превратился в примерного мальчика? В жизнь не поверю в такие разительные перемены.
— Старички мудрее молодежи, — заключает Осипов, и удаляется, не забыв прижаться сморщенными губами к тыльной стороне моей ладони. Подобным образом он обозначает паузу в любом разговоре с дамой. Как говориться, воспитание деньгами не пропьешь.
—Ну, что, друзья, — обращается с трибуны Осипов, — пора бы уже начать этот дивный вечер.