Договор 1.
—Ты опоздал, — наезжает с порога Шестакова, не отрывно следя за стрелками на циферблате ручных часов, — уже две минуты девятого. Даже оправдываться и нападать не хочу. Последние пять минут я не без удовольствия наблюдал за тонированными стеклами зала за поведением своей клиентки. То, что она выберет меня, неоспоримо. По последним данным ей грозит не маленький срок в тюрьме за убийство. Но куда больше меня удивляет поведение женщины, сидящей на стуле во главе стола. Зажатая с разных сторон, она мудряется выглядеть в круговороте личного хауса спокойной и уравновешенной. Любая бы на её месте в слезах умоляла помочь.
—Это ты пришла раньше, — констатирую очевидный факт, —на моих ровно восемь. И спорить бесполезно. Мои дела завязаны на времени, если бы я был недостаточно пунктуален, то меня бы гнали взашей, а не бились нанимать самые отчаянные.
—Позволь уточнить, ты сейчас себя намеренно воздвиг на пьедестал, или это случайно получилось? — Какого чёрта её лицо полно презрения? И почему реакции чужого тела так задевают моё эго? Неужели правда так жестко ранит светловолосую самолюбку, что она опускается на уровень самовлюбленного подростка и тянет меня за собой? — Хотя нет, не отвечай, — отмахивается от меня Шестакова, — а то мало ли что может произойти. Вдруг по итогу нашей встречи за каждое произнесенное тобой слово мне придется платить по двойному тарифу. Всё-таки меня, такую отчаянную, будет защищать лучший из лучших.
Открываю папку с личными данными Шестаковой и пристально изучаю, пока словесная петарда внутри женского организма не гаснет.
—Перейдем к делу? — спрашиваю без тени смущения на лице, когда поток ненужной эмоциональной информации иссякает.
—Ну, с чего начнем, — наглеет Шестакова, поднимая волевой подбородок.
—С правды, — формулировать объемно и коротко — важная способность каждого мало-мальски успешного адвоката.
—С чего конкретно? — интересуется Блонди, стушевавшись.
—Как бы глупо это не прозвучало, но сначала.
—С детства? — хихикает Шестакова, разыгрывая дуру. Но мы оба знаем, что это бессмысленно.
—Меня интересует, как ты докатилась до такой жизни, — отвечаю туманно, чтобы развязать язык любительнице поиграть.
— Серьезно? — брови блондинки взлетают вверх.
— Можешь начать с того момента, как получила свою должность, — милостиво ужимаю открытые границы дозволенного, вынуждая сконцентрироваться на неприглядной сути произошедшего.
—Мой отец был главой Балаковского района довольно продолжительное время. И я, как ожидалось, должна была занять ту же самую должность после него. Спустя время категоричность рассеялась, уступив место личным обстоятельствам. Называть их не вижу смысла. Таким образом должность стала моей. — Серьезно? В голове вертятся самые неблагоприятные эпитеты, которые приходится проглотить, чтобы не вылить поток нецензурщины. Надеялся на откровенность? Всё тот же молодой дурак. А Шестакова как была орехом, так и осталась. Только скорлупу свою в панцирь превратила, чтобы голову было куда убирать. А всё остальное оставила без изменений. Включая размер центрального отдела нервной системы.
— К власти пришла на удивление быстро. Молодая амбициозная девушка, прожившая почти всю свою жизнь в одном городе, который так люб ее сердцу, была для населения глотком свежего воздуха. Люди, действительно, вздохнули с облегчением, после тирании моего отца. Многое удалось исправить. В самом начале пришлось поработать над кадровым составом и убрать с насиженных мест множество закоренелых взяточников и толстожопых неумелых куриц. Прошу прощения за подобное высказывание, но мое сравнение, по правде говоря, звучит в их адрес как своего рода комплимент, — оправдывается Шестакова, неожиданно улыбаясь.
Во мне борятся двое: мужчина, ржущий как конь над нелепой шуткой, и адвокат, которому не положено.
— Не смейся, — просит Блонди, наблюдая за тем, как я поджимаю губы.— Ты бы их видел. Честно, не вру, — кладет руку на сердце, вызывая внутри меня приступ истерического хохота. Я чудом сдерживаюсь, чтобы не завопить во всю глотку. — Жители писали про этих дам вещи и похуже. До сих пор помню заголовок статьи «Эра Шестаковой младшей. Начало. Курицы слетели с насеста.».
—Серьезно? — из меня вырывается вопль, который даже отдаленно трудно сравнить со смехом. Это внезапный крик чайки, оказавшейся по какой-то нелепой случайности над судном посреди тихого океана.
—Более чем. Можешь даже набрать в поисковике.