— Это не тот случай, — пожимаю плечами и пробую приготовленный Киром чудесный лесной напиток из ягод, собранных во время совместной прогулки одним жарким летним днем.
— Любой случай может быть не «тем». Но это не значит, что нужно бросаться в омут с головой, — мозгоправство и смешит, и согревает моё чернильное сердце, вынуждая достать из закрома воспоминания о былых временах. — Чему я тебя столько лет учил? — тон голоса любимого учителя уже не пугает и не злит. Наоборот, привычность тембра успокаивает, — думай, прежде чем делать.
— Он лучший в своем деле, — хватаюсь за соломинку, разглядывая из под опущенных ресниц постаревшего Кира. Редкие седые волосы покинули и без того почти лысую голову папиного друга, оставив в содержание идеальную отполированную поверхность.
— Откуда ты знаешь? — уголки глаз немного трясутся, выдавая чужие переживания с головой.
— Проверила его, — немного превираю, чтобы избежать излишней болтовни.
— Когда? — не унимается бравый отцовский солдат.
—Перед твоим приходом, — улыбаюсь, поглядывая на смеющиеся глаза своего собеседника. Чтобы он не говорил, а я всё равно знаю, где в его сердечке скрывается настоящее.
—Хоть в этот раз действительно честно ответила. И на том спасибо, — по стенам бревенчатого дома разносится раскатистый бас, в котором узнаю сотрудника правоохранительных органов.— Что интересного хоть узнала?
— Он не проиграл ни одного дела за всю свою карьеру, — ставлю чашку на стол и хватаюсь за нее обеими руками.
— И ты в это веришь? — скептический взгляд не оставляет вариантов для поиска обходных путей.
— А почему бы и нет? — встрепенувшись, облокачиваюсь на спинку кресла, в котором сижу. Он и в самом деле хорош, — последняя фраза из моих уст вылетает крайне убедительно. Даже сама верю, во что говорю.— Кир, ты же знаешь, что я не склонна носить розовые очки. Почему же сейчас думаешь, что я пересекла эту кривую дорожку и встала на тернистый путь?
— А что мне еще думать? — разводит руками предводитель моей охраны, чудом не опрокидывая содержимое чашки на белоснежный диван. — Ты хоть немного знакома с человеком, которому так безоговорочно доверяешь? — опытный. Знает, куда бить. — Уверена, что он не сможет передать информацию тем, кому она нужна? — точные, выверенные за годы службы в органах удары бьют уверенно в цель.
— Я ему доверяю, — заявляю чистую правду. Не знаю почему. Просто чувствую, что выбрала правильного человека для своей миссии. — Доверяю больше, чем себе, Кир. А тебе прекрасно известно, что доверие — хрупкая вещь, которую очень трудно заслужить, — не отрываясь смотрю в чужой насупившийся взгляд, — Он мой адвокат. И точка, — заявляю, чтобы оставить окончательно свои сомнения в прошлом. Долой страх. — Максим Александрович сумел добиться моего расположения отнюдь не красивыми словами, а личностными качествами, — интонационно выделяю каждое слово, возвышая своего временного союзника.
— И какими же? — брови Кира закономерно ползут вверх, — мужественность, порядочность и деловитость? — его ухмылка не оставляет сомнений в правильности моей игры, но я так просто не готова сдаться.
— Скорее порядочность, последовательность, предприимчивость, — на ходу анализирую мужские особенности. В голове мелькают картинки неулыбающегося, педантичного, принципиального парня, одетого в черный, идеально выглаженный классический костюм.
— Решила сменить тактику? — припоминает он разговор десятилетней давности, вызывая на моем хмуром лице легкую улыбку. Тогда я всерьез следовала правилу трех Н: «нет ничего невозможного» и потому, местами рискованно, кидалась на любые авантюрные мероприятия.— Как назовешь? Может «сила Пи»?
— Кир, не груби, — наклоняю голову в бок, сменяя гнев на милость. — Хватит уже. И если на то пошло, то лучше уж «правило трех П», — мило улыбаясь, тянусь за маленькой карамелькой в вазе посередине стола. — Это, конечно, смешно, — замечаю по пути, — но так и быть, пусть новое правило будет распространяться на тех, с кем я сотрудничаю, — для полноценного эффекта смотрю в ледяные глаза и лукаво подмигиваю. — Всё же качества эти весьма ценны для любого работника, потенциального партнера и человека в близком окружении.
— И насколько тесное сотрудничество подразумевается? — спрашивает Кир, громыхая кружкой. Его взволнованный взгляд красноречивее любых слов. — И касаемо твоего окружения, ты сейчас серьезно, да? — абсолютно точно последние слова задели струны крепкой мужской души.
— Он адвокат, я его клиент, — замечаю, как бы между прочим. — На этом всё, — пожимаю в смятении плечами. Конечно, если подумать, Громов красив как древнегреческий Бог внешне и, судя по всему, так же как и они уродлив внутренне. Не бывает совершенств без изьяна. Чем круче содержимое, тем ценнее предмет. Чем больше внутри драгоценного камня трещин, тем выше его стоимость. — На счет последнего вопроса, не уверена, — скольжу взглядом по развивающейся от холодного осеннего ветра тюли. Огромные полотна ткани разносятся по кромке наполовину стеклянного дома, превращая его в объект наблюдения для начинающих паранормальщиков. — Но почему бы и нет? Не вечно же мне прятаться за метровыми стенами. Я жить хочу, дружить и …, — перечисляю варианты один за одним.
—Любить, — заканчивают за меня. — Настёна, — протяжно зовет меня Кир, — была бы ты младше, всыпал бы по первое число, — его пальцы тарабанят по дубовому столу, напоминая мотив одной из песен queen. Мысленно начинаю в голове подпевать известному ритму. — А сейчас поздно, — выводит из размышления суровый голос мудрого любимого старца, — поэтому скажу лишь одно, пожалуйста, не делай глупостей, — редкая улыбка в уголках потрескавшихся, иссушенных временем губ, гораздо ценнее всего того, что мы обсуждали. Как всё-таки важно иметь рядом родного человека.
— Кир, всё будет так, как ты сказал, — сползаю с кресла и устремляюсь с крепкими объятиями к лучшему другу семьи. Своими огромными, как у медведя Балу, ручищами, он обнимает в ответ, согревая своим теплом. Я смаргиваю непроизвольно появляющиеся слезы и утыкаюсь носом в мужскую шею.
—Я в этом очень сомневаюсь, дорогая, — шепчет он, поглаживая по спине. — Надеюсь, ты не рассказала ему? — допытывается, не теряя ни на минуту самообладания.
— О чем? — спрашиваю, отрываясь от чужого тела и разрывая узы собственной жалости в и без того угрюмом мозге. Глаза Кира стреляют вверх, акцентируя моё внимание на громком топоте.— А, — протягиваю я, спохватившись, — ты об этом, — резко опускаю кисть, прогоняя лишние мысли, — нет. Это не имеет отношение к ситуации.
— Ошибаешься, — отмечает Кир, но от своего мнения воздерживается, — но решать тебе.
— Поужинаем вместе? — предлагаю, сползая с колен. Минутка слабости улетучилась, когда шум ног стал громче. — Аля по тебе скучала, — использую самую эффективную уловку, чтобы заманить гостя в свои домашние сети.
— А почему бы и да, — отвечает со смешком друг семьи, принимая в свои объятия стремительно приближающуюся с лестницы шкоду.