смысл 6.
Я не осознавал свои пополнозновения в сторону больницы, действуя машинально. Отрезвили меня тогда крики Виктора Шестакова, который, стоя около реанимации, отчитывал Лешку. Он запретил приближаться ему к своей дочери на десятки метров и приказал своим амбалам вывести отпрыска из здания больницы. Я побежал за ними, чтобы проконтролировать наносимый Сушинскому ущерб. Как бы то ни было, человеческая жизнь априори бесценна.
Подошел же к Лексу минут через пять, когда он уже опустился на ступеньки и неотрывно глазел вперед. Дрожащими пальцами он рвал маленькие цветы, которые принес с собой. За столько лет Сух так и не прознал, что Шестакова предпочитает розы. Золотые розы.
Не смотря на накопленный за годы негатив, Сушинского было искренне жаль. Каким бы придурком он не был, но он полноценно осознавал тогда, что потерял часть своей жизни. Можно даже сказать, что лучшую свою часть. А я один из нашей троицы не понаслышке знал, какого это —терять того, кого любишь. Поэтому решил, что только мы можем помочь друг другу выбраться из ямы отчаяния. Я отбросил ненужные предрассудки прочь, оставив гнить яму с обидами на некоторые ситуации, далеко в прошлом, и сел рядом.
— Она будет жить, — решительно произнес я тогда.
— С чего ты так решил? — поинтересовался он, даже не оборачиваясь. Я последовал его примеру, уставившись на темное холодное небо.
— Просто решил, — моей утвердительности в тот момент мог позавидовать сам Дональд Трамп.
— Как это? — ему даже не нужно было смотреть на меня, чтобы я смог различить в тоне его голоса сомнения. Они и без всего прочего намертво приклеились к нему.
— Решил,— тормознувшись на пару секунд для пущего эффекта, — и всё. Как задачку по математике, — сравнение не очень приятное, зато сразу понятное.
— Я не умею их решать, — подметил Сух.— Это Настька умела, — вздохнув, он наблюдал как за огромными облаками медленно возрождается жизнь.
—Тогда другой пример. Представь, что ты забиваешь гол без вратаря противника.
—Так не бывает, — отнекивался Лекс, повернувшись ко мне лицом. Теперь уже он рассматривал моё угловатое лицо с легкой щетиной.
— От чего же? — обернувшись, я смотрел прямо на своего врага. — Бывает. — Это же простая задача: забить гол, когда вратаря нет, — продолжал пытки, не съезжая с проторённой дороги. Всё в жизни можно объяснить простыми вещами, не так ли? — Вот ты можешь? — акцент сделал пусть не так умело, зато близко к намеченной цели.
— Раз плюнуть, — в подтверждении собственных слов он выпустил слюну изо рта на целых три метра вперед.
— Ну, вот, — выдохнул я облегченно. — Ты не сомневаешься в себе, так и я, не сомневаясь, решил, что она будет жить.
— Она вернется? — его вопрос отозвался тогда где-то внутри щемящей грустью, но я не дал ей прорасти глубже. Хватит страданий, думал я. Мир не останавливается ни на секунду. Пусть наша встреча будет причиной, а не следствием.
— К жизни —да, — смело заявил в ту секунду, будто всё предвидел наперед. На деле же понимал и тогда, и сейчас, на сколько абсурдны мои озвученный мысли, —к тебе —маловероятно. Но главное ведь, — подбадривал товарища по несчастью, — что она будет жить. Разве тебе нужно что-то еще для счастья? — зарождающаяся надежда в его глазах растаяла на глазах, уступив место небывалой грусти.
—Она, — сопит под нос, — она нужна. А ты, — угрожающе коснувшись меня указательным пальцем, Лекс продолжил выплескивать гнев, — глупец, если считаешь иначе.
—Глупец ты, если считаешь, что быть счастливым можно лишь с ней, — ничуть не смутившись, убрал его палец от себя подальше.
—А как жить без нее? — запоздало поинтересовался Сушинский, глядя на меня.
— А как другие люди живут? — мы словно два педика, сидели на одной ступеньке и держались пальцами друг за дружку. Будто единственное, что нас тогда волновало, кто сделает первый шаг к применерению.
— Не знаю, — так просто и сложно принимать решения, когда ты ничего из себя не представляешь. — Мы ведь с детства вместе. Всегда. Как одно целое.
— Если она твоя половина, то рано или поздно вы встретитесь вновь, чтобы стать по-настоящему счастливыми. А сейчас ты можешь стать тем, кто сможет обеспечить ей это счастье.
— Какой из меня юрист?
— Никогда не поздно начать, — подметил я философски, — было бы желание. Если тебе нужна помощь, готов помочь.
—Я...я не знаю, что тебе ответить. Наверное спасибо, — с сомнением в голосе, Лекс заканчил первую вежливую мысль, обретая себя настоящего, — да, спасибо.
— Тогда может познакомимся наконец-то как пацаны? — со смешком, протянул я руку для приветствия.
— Меня Леша зовут, — принимая мое рукопожатие, сжал руку со всей азартностью футболиста. — Алексей Сушинский.
— Максим, — представился я в ответ.
— А фамилия? — уточнил мой будущий компаньон, улыбнувшись.
— Громов, — твердо и решительно. Отодвинув реализацию плана в долгий ящик.
— Очень приятно, Максим Громов, — любой бы позавидовал искрящей из глаз искренности этого наивного паренька. Любой. Но только не я.