—Я пошел. До встречи, — опускаю ручку, и направляюсь к лифту, попутно отвечая на вопрос «куда?»
— На самолет, Леха, на самолет.
По дороге в аэропорт прокручиваю в голове диалог с девушкой из прошлого, представляя пойманные за какие-то мгновения черты её изменившегося с возрастом лица. Пухлые нежно-розовые губы. Глаза, подобные пасмурному океану, покрывающему глубокие каменистые впадины с потускневшим от проблем взглядом в обрамлении густых длинных ресниц. Едва различимые морщинки на лбу от государственной службы. Элегантный почти прозрачный маникюр. Внутренняя часть меня ликует от мысли о маленькой победе, вспоминая последние эмоции длинноногой манипуляторши. Если Шестакова не растеряла мозги, за то время пока мы не виделись, то поймет мою мысль.
Как Вам продолжение? Делитесь комментариями:)
Встреча века 1.
—Лёха, ну, зачем мне тащиться на это мероприятие? — интересуюсь у друга, что в этот момент повязывает на шею красную бабочку. Пижон при параде. —Ты ведь знаешь, что я совсем не люблю все эти глупые тусовки и встречи. В Америке наелся с головой.
—Макс, пошли, — отворачиваясь от зеркала, Сушинский приближается ко мне и хлопает по плечу, — развеемся, повеселимся, выпьем немного, — и, подмигнув, заканчивает, — на девочек поглядим.
—А после поедем в бар или напьемся дома вдрызг? — напрягаюсь всем телом, вспоминая наши прошлые вылазки. До знакомства с этим обалдуем я был правильным парнем с кристально чистой биографией. — Уже проходили, — киваю, хватаясь за ручку двери, — только это в прошлом. Ты ведь помнишь, что я после того случая завязал, — заканчиваю диалог, даже не оборачиваясь. Сушинский догоняет меня в коридоре и преграждает путь. Зачёсывая назад длинную косую чёлку, заводит вновь свою шарманку:
—Макс, а можно хоть раз без занудства? Только подумай, сколько там будет девушек, — произносит мечтательно, — а ты не женат, успешен и красив, — перебирает варианты один за одним, но меня не трогает ничего из перечисленного.
— Вот потому-то и успешен, — восклицаю, поймав партнера по бизнесу на слове, — не пойду туда. Дамочки легкого поведения не в моем вкусе.
—Ну, не ври ты хотя бы мне, братан. Не поверю, что ты до сих пор «постишься». Столько лет прошло, а ты все туда же. Дружище, тебе скоро тридцатник. Еще немного и превратишься в сухой обгрызенный пень. А тут будут девчонки, причем весьма неплохие, — пританцовывает Сушинский, вырисовывая волны грудью. Из него бы получился отличный стриптизер, думаю я, когда этот мучачо совершает вращательно-поступательные движения бёдрами. Глаза бы мои этого не видели.
— Пошли, — выдыхаю, возводя руки к небу. Это вынужденная необходимость, иначе концерт без заявок затянется надолго.
***
На пути к особняку, в котором пройдет торжественное мероприятие российского бомонда, призванное обеспечить обмен опытом государственных служащих высшего уровня, Сушинский, вновь напоминает о себе:
—Братан, — Лёшка кладет руку на моё плечо и пытается сделать захват шеи, который я чудом умудряюсь предотвратить, вынуждая подстрекателя отточенным на ринге движением согнуться пополам.
—Слышь, братуха, — шепчу в ухо, надавливая немного сильнее на вывернутую руку, — я жду фантастического вечера, иначе потом тебе мало не покажется, — отпускаю партнера по бизнесу, не забыв потрепать кулаком по голове, заставляя волоски чёлки устроить настоящий стихийный бунт.
— Макс, ты козел, — поправляя вылизанную прическу, причитает друг. Отчаявшись вернуть первозданный облик своему волосяному величеству, Сушинский, решает ответить на мою колкость, — обижаешь, всё будет в лучшем виде.
Отреагировав на мой молчаливый кивок задумчивым взглядом, Леха на некоторое время растворяется в собственных мыслях, но, опомнившись, как на духу выдает,
— А что там всё-таки с Настькой произошло?— В ушах звенит от пренебрежительного отношения к бывшей. Будто произносит не женское имя, а прозвище любимой телочки из Хацапетовки.
—Тебе так отчаянно хочется зацепиться за прошлое? — пытаюсь съехать с темы, пока всё не зашло далеко, и, скрывая возникающий в этот момент скептицизм, добавляю,— она уже не та, что раньше.
— Если Настя приходила, то ей нужна помощь, — тут же находится с ответом друг, отворачиваясь к окну, — причем серьезная помощь, — в ту же секунду его голова заходится в неспешном ритме подтверждения собственных слов, —иначе она бы не наступила на горло своей гордости.
—Нужна, — произношу без тени эмоций, — в этом ты прав.
—Ты уже меня несколько дней маринуешь, а толку? — интересуется Сушинский, вновь разворачиваясь ко мне лицом. — Сначала молчишь в тряпочку, затем яро цепляешься за возможность съехать с темы, сваливая по неотложным делам за границу, а потом и вовсе игноришь. Не по-дружески это.
— Это не более, чем твои домыслы, — ставлю точку в разговоре, заприметив открывающиеся ворота, что ведут на закрытую от посторонних глаз территорию. Кажется, что ни одна лишняя душа не просунется в это сборище разврата и порока. Но вся защитная мишура в виде тайных посланий, масок, анонимных приглашений — лишь жалкая попытка скрыть отвратительную суть самого мероприятия, внутри которого царит безрассудное безумие и вольность.