Девушка повернулась в сторону лифта, чтобы направиться к себе в корпус, когда именно этот момент Судьба выбирает для того, чтобы разрушить все её планы и надежды. Это было как будто божественное проведение, но только с очень плохими руками.
Она испуганно смотрела на парня с буйными чёрными кудрями на голове, который разговаривал всего в нескольких метрах от неё с каким-то темнокожим парнем. Они оба расслабленно смеялись над чем-то, ожидая, пока подъедет лифт.
Милли же быстро спряталась за угол, привалившись спиной к стене, прижав руку к груди, в которой бешено колотилось сердце, и попыталась перевести дух. Нужно успокоиться. Она должна точно понять, не галлюцинация ли всё это.
Как назло, лифт долго не подъезжал, и Браун успела ещё раз увидеть его, а именно его глубокие тёмные глаза, которые она узнала бы из миллиона. Парень же как будто что-то почувствовал и обернулся в её сторону, но, к счастью, не заметил её, да и лифт уже как раз подъехал.
Девушка сползла вниз по стене на пол, повторяя про себя одно и то же.
«Успокойся, успокойся, успокойся».
Она часто сглатывала вязкую слюну в горле, пытаясь вдохнуть воздух в сжавшиеся лёгкие. Из рук выпали выданные Наталией для ознакомления брошюры. Милли выглядела сейчас так глупо и жалко.
Она ощущала, как желудок подводит её, и всё, что она съела за сегодня, требовало немедленного выхода наружу. Браун подскочила с места и побежала в сторону ближайших туалетов, прижав дрожащие руки ко рту.
А сердце всё также смертельно быстро колотилось у неё в груди.
Финн Вулфард до сих пор вызывал в ней такую реакцию.
========== Часть 2 ==========
— Мне нужно идти, — сказала Милли, махнув рукой в сторону выхода из школы.
Отец, скорее всего, уже ждёт её у центральных ворот в машине.
— Так скоро? — Расстроился Финн, неловко почёсывая затылок.
Девушка неохотно кивнула в ответ.
— Да. Удачи тебе на завтрашнем экзамене. — Она снова солнечно улыбнулась ему. — Увидимся!
Браун помахала ему на прощание рукой и, развернувшись, сделала всего несколько шагов в сторону выхода из школы, как вдруг её схватили за запястье и потянули обратно. Девушка оказалась плотно прижата к Вулфарду; между их лицами было минимальное расстояние, а её губы из-за их разницы в росте утыкались ему в подбородок, но потом он наклонился чуть ниже и поцеловал её уже по-настоящему.
Милли как-то раз уже спрашивала об этом Пейдж буквально не так давно. Что ей делать во время своего первого поцелуя? На что она получила от сестры всего один совет — просто закрой глаза и расслабься.
И именно это она и сделала, позволяя Финну целовать её. Они разделили этот чудесный момент на двоих, после чего парень мягко отстранился и погладил её по щеке, а она, вся раскрасневшаяся, ещё крепче прижалась к нему, уткнувшись лбом ему в губы. Он улыбался, она чувствовала это. Широко и радостно улыбался.
— Я хотел бы целоваться с тобой и дальше, но я знаю, что тебе уже нужно идти, — прошептал Вулфард, и в противовес своим словам ещё сильнее сжал руки у неё на талии, как будто не хотел отпускать.
Милли наконец-то сообразила, что уже просто безбожно опаздывает, и первая отстранилась от него, напоследок заглянув ему в лицо и поймав его ответную счастливую улыбку. Она отпустила его и снова пошла по коридору на выход. Девушка покинула школу, не проронив и слова, потому что в тот момент она как будто лишилась дара речи. Навсегда.
Снаружи, у центральных ворот на парковке, как и ожидалось, её уже ждал отец. Она подбежала к его машине и уселась на пассажирское сидение, сразу отворачиваясь к окну, скрывая от него свои пылающие щёки. Они отъехали от здания, и, когда мистер Браун мимолётно поинтересовался у неё, как прошёл день в школе, она призвала на помощь всё своё актёрское мастерство, чтобы не выдать лишних эмоций в голосе.
Почти всю дорогу домой Милли смотрела в окно, но уже на подъездной дорожке, ведущей к гаражу, глянула на экран своего мобильника, который всё это время она судорожно стискивала в руках.
Сегодня было солнечное третье мая, время — двадцать три минуты четвёртого. И сегодня она разделила свой первый поцелуй с самым симпатичным мальчиком в мире.
И она чувствовала себя прекрасно.
Милли никогда не забудет той улыбки, которую подарил ей Финн после поцелуя третьего мая. Эта улыбка будет с ней до конца её жизни, она была уверена в этом, потому что прошло уже три года, а память о ней до сих пор жива внутри неё.
В какой-то момент она поняла, что уже морально устала от постоянных мыслей о парне, и не понимала, почему же сердце всё ещё держало Вулфарда внутри после всего, что он с ней сделал, после того, как она осознала, насколько же была глупа.
Она когда-то отчаянно желала встретиться с ним, но прошёл месяц, другой, год, а его всё не было, и тогда она поняла, что всё уже осталось в прошлом. Но почему для того, чтобы понять, что они больше не принадлежат друг другу, у неё ушло так много времени?
Смотря на себя сейчас, Милли прекрасно осознавала, какую огромную часть в ней изменил Финн. Лишь после того, как он бросил её, после того, как заставил прекратить глупо фантазировать обо всём, девушка наконец-то переосмыслила свою жизнь. Теперь она поставила перед собой чёткие цели и расписала целый жизненный план на листе, навсегда отбросив глупую мечту стать миссис Вулфард, завести двух очаровательных детей, переселиться в пригород и быть домохозяйкой, как её мать. Тогда, в шестнадцать лет, рядом с улыбчивым Финном это будущее завораживало её, но ровно до того момента, пока он не ушёл, и теперь всё это кажется ей таким смешным. Если бы всё так и сложилось, то она бы никогда не реализовала себя, как актриса, никогда бы не стала тем идеалом женщины, о котором так часто говорил сам Финн и другие мальчишки вокруг неё. Сейчас же Милли хотела быть независимой девушкой со своими собственными — ни с кем не связанными — мечтами. Именно поэтому она пошла на курсы актёрского искусства в Чикагском университете, чтобы в будущем сиять на сцене Бродвейского театра, а может быть, и улыбаться миру с экранов телевизоров.
С одной стороны, Милли была благодарна Финну за то его мужественное решение расстаться, но с другой стороны, она ненавидела его за всю ту боль, через которую она прошла после их разрыва.
Однако она понимала, что Финн не хотел сделать ей ничего плохо, просто они по-разному видели этот мир, не смогли договориться друг с другом, и в конце концов случилось то, что случилось, — он уехал из Чикаго вместе со своей группой, оставив Милли только её же разбитое сердце. Настолько старая как мир клишированная любовная история, что даже скучно.
Но, когда два месяца назад она узнала о его эмоциональном кризисе (как раз незадолго до её собственного), ей стало так больно. Она всегда говорила, что Финн взваливает на себя слишком большую ношу, и в какой-то момент она просто сломает его. Но что бы Браун ни говорила, она никогда не хотела, чтобы её слова когда-нибудь действительно стали правдой, наоборот, она желала ему лишь добра и хотела, чтобы всего его мечты сбылись. И каждый раз, натыкаясь на его очередное интервью в Интернете, она просто была счастлива за него.
Они оба двигались дальше. Но вдруг сломался он, а через несколько недель и она сломалась тоже.
Они как две параллели.
Сначала Милли даже ничего не замечала. Не было поводов для беспокойства. Привычный учебный стресс, привычная нагрузка в театре, привычные отношения в семье. Но она вдруг сломалась, хотя старалась быть идеальной, и в итоге кончила так же, как и он, сдавшись своим внутренним демонам.