— Писать? Мне? Это… это вряд ли. Я не знаю, о чём писать…
— Тебе и не нужно, парень. Пиши о чём угодно, — он пожимает плечами, снимая нитку со своего джемпера. — Пиши о том, что тебе близко. Пиши о том, что причиняет боль. Пиши о том, что нравится, — он кивает кому-то позади меня, — Просто пиши, окей?
— Я подумаю об этом.
Мы снова пожимаем друг другу руки, прежде чем он уходит, и я остаюсь смотреть на опустевший стул.
Просто пиши.
***
Ещё один субботний вечер в магазине. Обычно я не возражаю против подобной бессмысленной работы, но сегодня всё по-другому. Сегодня вечером магазин полон детей, которые вернулись со школьных каникул, они толпятся и бегают вокруг, гоняясь за последней порцией сладостей.
Я склонился над раскрытой рядом с кассой книгой «Подземелья и Драконы». Смотрю на неё так, словно она лично оскорбила меня.
Что это, чёрт возьми, такое?
Любопытно, откуда у маглов такие обширные знания о драконах. Естественно, автор — волшебник, может быть, сквиб, стремящийся заработать немного денег на мире, в который он никогда не будет вписываться.
Что ещё за Призрак?
Тролли не живут в горах, придурок.
— Да кто такие эти Смотрящие? — я хмуро вглядываюсь в страницы, не в силах понять, как работает игра, и почему в ней участвуют кости, и что это вообще за чёртовы кости?
— Я пыталась предупредить тебя, — я резко поднимаю голову и вижу Грейнджер, которая смотрит на меня с самодовольной ухмылкой.
Весной она выглядит иначе. Интересно, делится ли её гардероб по сезонам, потому что я никогда не видел её в таких цветах. Гермиона завораживает — нежно-голубое платье, едва прикрывающее колени, и локоны, спадающие на аккуратные плечи. Она держит в руках ещё одно растение.
Прочищая горло, я выпрямляюсь во весь рост.
— Да, ты пыталась.
— И что думаешь? Это твоё следующее погружение в мир хобби? Должна признаться, что ничем не смогу тебе помочь; я никогда не играла в эту игру. Но точно могу обучить игре в Монополию, — она морщит нос, кладёт фиолетовый цветок на кассу и придвигает его на дюйм ближе ко мне. — Бегонии.
— Извини? — подозрительно смотрю на растение, ожидая, что его стебли протянутся и обернутся вокруг моего горла.
— Это бегонии, — она пожимает плечами. — Моя мама всегда любила их и выращивала на нашей террасе. Однажды она сказала мне, что они олицетворяют мир.
— О, — я тыкаю в лепестки. Просто чтобы убедиться.
— Было что-то ещё о бегониях и прощении, — задумывается она, и я чувствую, как мои дыхательные пути сжимаются — будто щупальца безобидного маленького растения, нападают на меня, чтобы наконец избавить от страданий. — Наверное, именно поэтому я их и принесла. Ну, в основном потому что я вспомнила про твою книгу по садоводству и подумала, что тебе может понадобиться подопытный. Ну, знаешь, на случай, если «Подземелья и Драконы» не зайдут, — она тихо смеётся, прикусывая губу, и, наконец, поднимает на меня глаза. — Но ещё и потому, что я хотела извиниться.
Она говорит так тихо, что я даже не уверен, что правильно расслышал.
— Ты… — начинаю я.
Нас прерывает девушка с рыжевато-каштановыми волосами и очками в толстой оправе, которая бесцеремонно кладёт целую охапку товаров на прилавок между нами. Я борюсь с желанием одарить её своим коронным взглядом. Но, в конце концов, она же не знает, что сейчас разрушает мою жизнь.
Грейнджер с лёгкой улыбкой отходит в сторону, позволяя девушке сделать свои покупки. Я запихиваю товары в пакет и с полуулыбкой пододвигаю к ней.
— Спасибо за покупку, хорошего вечера, — бормочу я и поворачиваюсь к Грейнджер. — Что ты говори…
— Здравствуйте!
Мои глаза сужаются в маленькие щёлки при виде нового покупателя, и Грейнджер смеётся, наклоняясь ко мне через стойку.
— Может, встретимся позже? Поздний ужин?
Я сглатываю, и внезапно всё встаёт на свои места. Цветок, который она принесла, её уложенные волосы, потрясающее небесное платье, лёгкий аккуратный макияж — всё это, вместе взятое, вызывает дикий трепет в животе.
Я киваю, когда маленький придурок напротив меня раздражённо кашляет, привлекая моё внимание.
— Отлично. Увидимся на улице после закрытия, — говорит она и исчезает в толпе, звон колокольчика сигнализирует о её уходе.
Я возвращаю взгляд к парню передо мной и обнажаю зубы в подобии улыбки:
— Только это?
До закрытия осталось два часа, но, возможно, если я устрою взрыв, и магазин сгорит дотла, я смогу встретиться с ней пораньше.
***
Мне удалось закрыть магазин за несколько минут до официального закрытия, чтобы я мог сбегать наверх и переодеться. Чёрное не слишком сочетается с её весенним облачением. Я застегиваю последнюю пуговицу на своём белом кардигане и сбегаю вниз по ступенькам, ища её глазами.
Слышу звук аппарации, и она появляется ровно в том же месте, куда я делаю шаг. Мы сталкиваемся. Мне удаётся поймать её, обхватив руками талию и позволив ей приземлиться на меня сверху.
— Ой. Ой-ой-ой, — она ёрзает по мне, отчего в голове всплывает яркое воспоминание из сна — она на мне в очень похожей позе. Когда её колено касается внутренней стороны моего бедра, мой член дёргается, и я пытаюсь освободиться.
— Извини, — бормочу я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду, избегая её взгляда.
— Это моя вина. Удивительно, что такое случается не так уж часто, — размышляет она.
— Одна из величайших тайн Вселенной, — перебиваю я её, сворачивая в переулок. — Ты голодная?
— Очень. Есть что-нибудь на примете? Я думала о том суши-баре, в котором мы часто бывали, или, может быть, о «Бернардc»? Мне всегда нравился их французский луковый суп.
Такое ощущение, словно со времени наших совместных обедов ничего не случилось. Как будто я не был очень близок к тому, чтобы потерять всё. Как будто мы обедаем каждую субботу, и в этом нет ничего удивительного.
Я останавливаюсь и ловлю её за локоть.
— За что ты хотела извиниться?
— А? — морщинки пролегают над её переносицей, когда она обдумывает мой вопрос. Даже не подозревает, какой эффект она производит на меня, когда мы так близко.
— Когда ты подарила мне бемонеи…
— Бе-го-нии.
— Не важно, — взмахом руки я отметаю это замечание и смотрю прямо в её глаза, надеясь, что она здесь по той же причине, что и я. — Так почему ты это сказала?
— Ну, мне очень жаль. Ты заслуживал лучшего.
Нет ничего лучше тебя.
— Я ушла, когда ты во мне нуждался, — стыдливый румянец заливает её лицо, она опускает глаза. — Мне не следовало оставлять тебя.
Я сглатываю, решаясь сказать правду; зная, что это причинит мне боль, но поможет ей.
— Я рад, что ты это сделала. Ты заслуживаешь большего, чем то, что я мог предложить. И определённо заслуживаешь лучшего, чем грёбаный Кормак Маклагген, — я ухмыляюсь, снимая напряжение между нами, и мы продолжаем наш путь. — Честное слово, как ты могла дать этому придурку шанс? Я начинаю думать, что у тебя отвратительный вкус на мужчин, — искоса смотрю на неё и вижу, как уголки пухлых губ приподнимаются.
— Возможно, в этом есть зерно правды. По крайней мере, с точки зрения характера. Зато я выбираю красивых мужчин.
Она подначивает меня, и я не могу не воспользоваться случаем. Моя рука театрально взлетает к груди.
— Ты считаешь Кормака Маклаггена красивым? Мерлин. Тебе нужна помощь. Рон Уизли? — фыркаю я. — Нет, с тобой точно что-то не так.
— Ну, однажды я влюбилась в тебя, — её голос звучит легко, почти кокетливо, и я чувствую, как моё сердце учащённо бьётся в груди. — Это же должно что-то сказать о моём вкусе.
Я мрачно усмехаюсь, предлагая ей руку для аппарации.
— Грейнджер, я хуже всех.
***
Наблюдая за ней сегодняшним вечером, я неосознанно ищу подсказки. То, как она проводит указательным пальцем по изгибу ложки, вращает соломинкой лёд в стакане с водой или постоянно дёргает свой локон. Все ключи к её беспокойству, которые я, кажется, упускал из виду, погружённый в свои собственные проблемы.