Глаза некоего существа изучали мир. Оно училось ими смотреть. Ноги ещё не умели ходить, а руки не сгибались в верную сторону. Сгибались неестественно. Оно училось всему, наблюдая за людьми. Изначально оно всех боялось, скрывалось ото всех, но скоро удостоверилось, что люди не смогут причинить никакого вреда, даже если захотят. Его чёрное смоляное тело рассекали кинжалами и мечами, алебардами и топорами, но оно восстанавливалось вновь и вновь. И огонь, и вода не могли ничего сделать с его плотью. Оно бессмертно?
"Вот каково быть существом с формой", — думало оно, осматривая свои пальцы. Такие необычные обычные пальцы притягивают внимание. «Я хочу жить, — вновь сказал разум существа, — я спасся ради этого, нельзя умирать».
И существо начало жить.
Проходили года, существо изучало незнакомый мир, проникаясь к нему симпатией. Пока отстраивались новые города, возникали новые страны, существо всегда было рядом. Оно даровало разные знания разным государствам, с интересом наблюдая, как развивается технический прогресс отчуждённых уголков Земли.
И наступил тридцать седьмой год с конца "Огненной войны"...
Глава 1.1 - Клайд Волшим
«Почему же так произошло? Зачем она сделала это?»
Мысли наслаивались одна на другую, смешиваясь с горечью утраты. Клайд Волшим, юный сын покойного кузнеца, сидел на просохшем деревянном стуле в доме родителей и ковырял пальцем старый потёртый стол. Старый потёртый стол человека, что учил Клайда быть мужчиной. Его поверхность побелела от частой работы. Следы упорного труда на столе теперь — лишь воспоминание об отце.
***
Уже четвертый десяток лет прошёл с недель занебесной битвы — ужасной войны, где некто сражался в небесах, уничтожая случайными снарядами и молниями целые города. И абсолютно никак на людей не обращали внимания те, кто обладал такой разрушительной силой. Человечество тогда походило на червей, которые оказались на острие ржавой лопаты.
И вместе с великой оплеухой неразумные люди получили знания. Будто злые учителя, занебесные воины даровали людям всё, что было у самих: новейшие технологии, орудия массового поражения, биологическое оружие. Только глупость людей бесконечна: решением их было продолжить истреблять и уничтожать. Никакой речи не было о восстановлении родных краёв.
Полученная мудрость превратила людей в ещё более злых безумцев. Жаждущие мести начали плодить новых мстителей. Обиженные начали обижать других. Обретая такие знания, люди ещё сильнее отделились друг от друга. Ни о какой помощи близкому никто никого не учит. Самые добрые страдают больше всех, поэтому быть добрым — великая глупость.
Люди не стали мудрыми. Человек — жестокое создание по своей природе. Но если те, кто смог достичь таких высот в науке вдруг сошлись в бойне — у человечества нет шанса просуществовать и столетие.
Мир впал в эру страданий, и ничто не сможет вытащить его из этой бездны…
***
Тишина плотно заполняла собой каждый миллиметр дома. Писк комара доносился из другой комнаты. Конечно, комару от этого ни горячо, ни холодно, но Клайда этот звук, откровенно говоря, раздражал, отвлекая от дум. Хотя, с другой стороны, он отвлекал и от мыслей о ней.
Сестра. Она вечно была дома, который был для неё целым миром. Каждый грёбаный день, каждый грёбаный час, каждое грёбаное мгновенье она сидела тут, ибо выходить было нельзя. Только не ей. Она это понимала. Знала, что снаружи ей нет места. Никто, кроме брата и матери, не примет её. Но девушка не могла так жить.
Её назойливое желание прогуляться привело к тому, что девочки теперь нет дома. Почему нельзя так жить? Почему же так хочется свободы, зная, что человека примут таким, какой он есть? Является ли одиночество ценой жизни? А если и так, какой тогда прок от жизни, если она не мила?
Дождь стучал по крыше старого разваливающегося дома, тучи не давали лучам солнца попасть на поверхность осенней земли. Помещение наполнял запах приевшихся бобов, кроме которых ничего нет.
Сестра не поругает брата. Она невесть где. Может быть её уже нет. Может быть, она где-то есть, но страдает: голодная, мёрзнет, сидя в мокрых тряпках под хвойным деревом. Лишь маленький жучок-попутчик радует её глаз. Сидит где-нибудь под листиком, шевелит усиками. Как же Клайд мечтал, чтобы у сестры появился такой «жучок-попутчик». Как же он мечтал, чтобы у неё появился тот, кто поймет, кто разделит все тяготы бытия вместе. Парень старался верить в лучшее.