«Когда-нибудь я создам мир, где они смогут хорошо жить, мне плевать, что будут думать остальные. Пускай для них я страшный еретик, я сломаю эту систему! Я сделаю мир лучше! И после они будут говорить мне „спасибо“. Чёртовы лицемеры…»
Еретиков, как правило, выгоняли за пределы города к демонам. Демоны. Весьма странное название для больших двенадцатилапых пауков. Обычно представляются рогатые существа, чертами напоминающие людей, но никак не паукообразные. А пауки ли они? Как правило, у данных существ только восемь лап, а у этих на две пары больше. Рассуждения ни к чему не приведут. Им уже дали имя, каким бы неподходящим оно ни было. «…Есмь стая демонова. И свергал тогда их Бог с небес на землю, а пока свергал война грозна была. Такова, что не осталось бы мира сего, ежели бы она не прекратилась…»
***
Старый потёртый стол человека, что учил Клайда быть мужчиной. Его поверхность побелела от частой работы.
И следы упорного труда на столе теперь — лишь воспоминание о нём. Тишина. Даже комар не пищит. Пустота. В душе пустота. И проще было бы умереть, но сестра…
Она жива. И юноша это знал. Он верил в это.
Хрустнув пальцами, Клайд подумал о неизбежной судьбе: скоро наступит время, когда Железный Орден примет его в свои ряды. Он или умрёт, или станет одним из людей в доспехах. Но не получится найти сестру, если брат умрёт. А надежда, что сестра жива, мертвой железной хваткой держалась в его сердце, как Орденство держит потенциальных солдат. Он жил за счёт надежды. Ему оставалось только готовиться. А сейчас перед ним стояла тарелка с бобами, которые приготовила мать, слякотный дождь и мысли об утерянном человеке. Пережёвывая еду, Клайд чувствовал солёность. Солёность материнских слёз. Слез родителя, потерявшего дочь. Она не размышляла о том, что её ненавидят. Не было беспокойства по этому поводу. Мама лишь тосковала по родной дочурке.
Женщина, вся бледная, как снег, с заплаканными глазами, сидела и грустно смотрела на сына. В её серых, как тучи, глазах читалась бескрайняя любовь к сыну. К единственной родной крови в этой жизненной бездне.
Доев до конца, Клайд подошёл к матери и крепко её обнял. Она ответила на объятия тем же. Парень держался, он подарил маме добрую умиротворяющую улыбку. По его щеке потекла слезинка, которую он сразу вытер, чтобы не показывать матери. Отец учил сына тому, что «мужчины не плачут». Вот же он рассердится там, на другом берегу, когда узнает, что парень дал слабину в сложной ситуации. Мама перестала лить слезы и сама улыбнулась сыну:
- Агнет не пропадет. Она сильная, - сказала мама.
- Ма-ма, - еле выговорил это слово юноша и крепко обнял мать.
Даже отец не стал бы его упрекать за эти слёзы. Рыдал бы сам. Но отца не было. В этот момент из её уст сын услышал слова: «Наши страдания — часть жизни. Благодаря им мы можем знать, что не мертвы». Эти слова были написаны отцом, когда он хоронил собственную мать, одинокую женщину, что потеряла много друзей. Она — автор этих слов. Они были высечены на её камне, затем на его… Они будут высечены и в душе мальчика.
Закончив с трапезой, Клайд пошёл в кузницу отвлечь себя от чёрных мыслей, от внешнего мира. Парень хотел замкнуться. Ему нужен был мир, где он забудет о том, что происходит вокруг. Этим миром для него стала кувалда, напильники и пружины.
По блестящей грязи дороги под проливным дождём Клайд Волшим, юный сын покойного кузнеца, шёл к месту уединения, чтобы собраться с мыслями и подумать о будущем. Составить в голове план жизни: обучение, служба, сельское хозяйство, смерть. Нет. Он думал о совершенно других планах, более грандиозных и великих, чем быть шестеренкой в механизме необъятного государства с глупыми жителями.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов