«Сы Мин, не забывай о своём долге. Ты управляешь судьбами всех живых существ и должна понимать, что только Небеса могут вершить судьбы».
«Хм, если Небеса несправедливы, я пойду против них».
«Как дерзко!»
«Император», — в её голосе звучала насмешка. — «Ты мне нравишься, и ты можешь не замечать этого, но ты не можешь запретить мне испытывать к тебе чувства. Так же и сейчас, я освобожу его. Ты можешь помешать мне, но я должна это сделать».
«Ты...»
— Эр Шэн? — раздался мягкий голос, который вернул её к реальности.
Шум в ушах постепенно стихал. Она открыла глаза и увидела над собой голубое небо с белыми облаками. Чан Юань с нежностью смотрел на неё.
— Плохой сон?
Эр Шэн протёрла глаза и удивлённо спросила:
— Ты же говорил, что уйдёшь на день-два, почему так быстро вернулся?
Он был озадачен.
— Я действительно уходил на два дня. — Он посмотрел на почти нетронутые корни рядом с ней. — Ты спала всё это время.
— Ого... Так долго, а мне снился всего один сон.
Чан Юань нежно коснулся её волос, и в его взгляде отразилась забота.
— Ты, должно быть, очень устала за эти дни, — произнес он с нежностью.
Он помог ей подняться и протянул длинный чёрный меч. Это было внушительное оружие с лезвием, ещё не заточенным, но уже излучающим холодный блеск.
— Это редкий и хороший меч, — сказал Чан Юань с гордостью.
— Что это? — спросила Эр Шэн, в её голосе слышалось удивление.
— Я заметил, что у тебя нет оружия для самозащиты, и решил сделать его для тебя, — ответил он с лёгкой улыбкой.
Эр Шэн с радостью приняла меч и внимательно осмотрела его. Её глаза засияли от восторга.
— Какой прекрасный! Ты сам его создал, Чан Юань? Как же он называется? — спросила она с восторгом.
Он на мгновение задумался и ответил:
— Пусть это будет Меч Единственной Чешуи.
— Меч из чешуи? Ты сделал его из своей чешуи? Поэтому он чёрный. Но название...
Её имя показалось ей странным, и Чан Юань почувствовал себя неловко. Он поспешил поправить:
— Нет, это Меч Единственной Чешуи. Ты, наверное, ошиблась.
Хотя новое название звучало не так изысканно, как предыдущее, оно всё же было лучше. Эр Шэн не могла оторвать взгляд от меча, радуясь и восхищаясь им. Внезапно она задала вопрос:
— Чан Юань, если этот меч сделан из твоей чешуи, то было ли тебе больно, когда ты её снимал? Была ли кровь? Где ты её взял?
— Всё в порядке. Это всего лишь одна чешуйка.
На самом деле, эта чешуйка была с его груди, она защищала сердце. Чан Юань достал из рукава два маленьких белых кусочка:
— Посмотри, подходят ли они для твоих передних зубов?
Эр Шэн с восхищением примерила их к своим пустым зубным дырам и сказала:
— Идеально. Чан Юань, сколько же чешуек ты потратил?
— Это остатки от создания меча. Я не использовал много чешуи, — ответил он.
С заботой он вставил ей в рот искусственные зубы из чешуи, надежно закрепив их с помощью магии.
— Этот меч и твои зубы сделаны из одной и той же чешуи. Пока ты носишь эти зубы, меч будет принадлежать только тебе, и никто не сможет его отнять. Если что-то произойдет, я сразу же узнаю об этом, — сказал он.
— Чан Юань, — она нежно потянула его за рукав, — ты так добр ко мне, что я никогда не позволю тебе иметь наложниц.
— Хорошо, не буду, — ответил он с легкой улыбкой.
Глава 11. Драконы больше не вернуться.
С тех пор как Эр Шэн получила меч от Чан Юаня, она не расставалась с ним ни на минуту. Иногда она просто держала его в руках, наслаждаясь ощущением его тяжести.
Заметив её увлечение, Чан Юань, в перерывах между медитациями, начал обучать её искусству владения мечом. Эр Шэн с радостью училась. Она устала от безделья и теперь могла направить свою энергию в новое русло.
Если бы старшие из Уфана увидели Эр Шэн, они бы были поражены её невероятным прогрессом в искусстве владения мечом. Однако сама Эр Шэн не замечала, какие изменения происходят в её теле. Для неё это было лишь способом занять себя, пока Чан Юань был занят своими делами.
Она исследовала окрестности, а затем осмелилась подойти к драконьей гробнице. Чан Юань не препятствовал ей в этом. Постепенно она начала прикасаться к вырезанным на монументе драконам.
Однажды, когда Чан Юань медитировал, Эр Шэн тренировалась с мечом на земле. Он открыл глаза и увидел, что она рисует на земле символы. Он на мгновение замер и спросил:
— Откуда ты знаешь этот символ?
— Символ? — удивилась Эр Шэн. — Это символ? Какой?
— Это слово означает ненависть, — ответил Чан Юань.
Эр Шэн повторила его несколько раз, стараясь запомнить.
— Хочешь научиться писать? — спросил Чан Юань. — Я могу научить тебя.
— Конечно хочу! — её глаза заблестели от радости. — Ты такой умный, Чан Юань. Ты умеешь всё! Как же мне повезло с выбором мужа...
Он улыбнулся. В последнее время его выражение лица стало менее холодным и отстранённым. Он всё чаще улыбался и иногда смеялся, когда Эр Шэн шутила. Если она делала что-то не так, он мог нахмуриться или поджать губы, иногда даже слегка пожурить её. Но он никогда не был суров, максимум создавал барьер, чтобы она не могла к нему приблизиться, пока не извинится.
Эр Шэн с радостью подошла к нему и попросила:
— Научи меня писать твоё имя первым.
Чан Юань с готовностью согласился и написал своё имя на бумаге. Эр Шэн с энтузиазмом принялась повторять за ним, стараясь скопировать каждую черточку. Вскоре она запомнила написание его имени.
Затем он написал её имя, и она повторила за ним, быстро выучив оба имени.
Много лет спустя Эр Шэн вспоминала, что Чан Юань научил её только четырём иероглифам, но тогда она верила, что он способен научить её всему. И когда через много лет она смогла читать книги, она всё ещё считала, что именно Чан Юань привил ей любовь к письму.
Но это было потом. А сейчас девушка была в восторге от того, что выучила четыре иероглифа, и с энтузиазмом спросила:
— А как пишется «ненависть»?
Чан Юань вспомнил, что хотел узнать, откуда Эр Шэн узнала этот символ, и задал ей вопрос. Она указала на высокую драконью гробницу:
— Вот, на этом монументе.
Чан Юань, удивлённый, быстро подошёл к монументу и осмотрел его.
— Когда я впервые увидел этот монумент, на нём не было надписей. Теперь их стало больше...
Эр Шэн обратила внимание на его сосредоточенное выражение лица и забеспокоилась:
— Что-то случилось?
Он погрузился в размышления и ответил:
— Я не могу сказать. Подожди здесь несколько дней, пока я исследую гробницу дракона.
Эр Шэн покорно кивнула.
Когда Чан Юань ушёл, она продолжала писать четыре иероглифа на земле, словно это приносило ей умиротворение. Когда она уставала от письма, то вновь возвращалась к тренировкам с мечом, а затем снова к письму. Так продолжалось много раз, пока не наступила темнота.
Эр Шэн, сидя у травяной кучи, смотрела на монумент, как вдруг услышала звон колокольчика. Этот звук, казалось, доносился издалека и был очень приятен для её слуха. Она посмотрела в сторону, откуда он исходил, и увидела в небе яркий свет. Вскоре перед ней появилась фигура, облачённая в красное одеяние с золотыми узорами. Мужчина с высоко убранными волосами стоял перед ней, словно всего лишь сделав один шаг, он преодолел огромное расстояние.
Его внешний вид был исполнен достоинства, и Эр Шэн ощутила трепет и необъяснимое волнение. Она не могла понять, чем было вызвано это чувство.
Мужчина обратил на неё свой взгляд и произнес:
— Сы Мин.
Эр Шэн была поражена. Это уже третье упоминание этого имени: первый раз от Чан Юаня, второй — от странного Чананя, и вот теперь… Неужели она действительно так похожа на эту Сы Мин?