Новость, что породниться в ближайшее время нам никак не удастся, он воспринял достаточно спокойно и согласился, что это может сделать и в дальнейшем уже следующее поколение. Но, похоже, для него было главное даже не это, а банальное желание получить в моем лице сильного союзника, и ради этого он готов был пойти на многое. Как ни странно, он не стал юлить и пробовать как-то выторговать себе лучшие условия. Вместо этого он чётко и конкретно посвятил меня в нынешний расклад, коротко поведал о том, что происходит в Японии, и сам предложил мне стать его покровителем. Взамен он обещал мне свою верную службу. Самое главное, что он при этом не претендовал на всю Японию.
Для него, как оказалось, главное, чтобы конкуренты в лице сегуна оставили в покое его лично и подчиненные ему провинции. Собственно, если говорить проще, он предложил включить подчинённые ему земли в состав моего княжества, но с условием предоставления ему определенной автономии.
Поначалу меня именно упоминание об автономии больше всего напрягло, но это пока я не выяснил, почему он хочет именно автономию. Все дело в вере. Оказывается, на его землях чуть не две трети населения буддисты или христиане, а в Японии сейчас шла охота на ведьм, и всех, кто не исповедовал синтоизм, ущемляли в правах. Собственно, поскольку этот японец сам верит в Будду, он и поднял восстание. Более того, у него, как выяснилось, жена — дочь португальского чиновника, работавшего в Японии уже более двадцати лет, и это тоже сыграло свою роль в его мировоззрении.
В общем, для него главное, чтобы на его землях люди могли молиться кому им хочется, поэтому он так ратовал за автономию.
Когда же ему объяснили, что в моем княжестве к любой вере относятся с уважением, все вопросы об автономии снялись сами собой, и он без проблем согласился с определением его земель как одной из губерний княжества.
На вопрос, нафига он вообще нападал на моих людей, воюя в это время с сегуном, он ответил совсем уж неожиданно. Оказывается, напасть на Хоккайдо ему предложили представители сегуна, притом сделали это довольно хитро. Они сказали ему, что сегун ему все простит, если он отобьет остров и просто переселится туда навсегда со всеми желающими. Дескать, будет жить со своими людьми как сам пожелает, но изолированно от остальной страны. Повстанцев это в целом устраивало, и они согласились. Более того, они собирались в любом случае, несмотря ни на какие потери, отбить у нас остров и вообще придерживаться договоренностей с сегуном. Только вот во время высадки на Хоккайдо на моего собеседника совершили неудачное покушение люди сегуна, выдававшие себя за наблюдателей. Вот после поражения, да ещё и подлости от сегуна этот военачальник и принял решение идти ко мне на поклон, действуя по принципу «враг моего врага — мой друг».
Конечно, по-хорошему, надо бы все хорошо обдумать, оформить на бумаге и обсудить соглашение до мельчайших подробностей, а потом уже заключать с ним соглашение о вхождении его земель в княжество. Только вот времени на все эти процедуры не было от слова вообще. Дело в том, что уже сейчас сразу три армии по трем направлениям начали наступление на провинции, находившиеся под рукой этого японца. Поэтому нам с ним поневоле пришлось остановиться только на самых главных вещах и обговорить основные моменты сосуществования, оставив детали на будущее.
Так, я сразу обозначил, что для того, чтобы стать полноценным гражданами моего княжества, японцам поголовно придётся учить русский язык, и весь документооборот должен идти на русском языке.
На самом деле на начальном этапе это не принципиальный вопрос, но со временем он может стать ребром, поэтому я его обозначил сразу. На удивление возражений не последовало, собственно, как и на другие мои условия типа уплаты налогов или отсутствия рабства как такового. Казалось, японцу главное, чтобы решился вопрос вероисповедания, а остальное неважно. В какой-то момент я даже подумал, не хочет ли он меня просто использовать в своих целях, чтобы потом уведомить, что он не так понял наши договорённости.
Но нет, в дальнейших переговорах он сам затронул эту тему и рассказал, что давно уже задумывался о возможных новых направлениях развития общества. По его словам, существующий до сих пор в Японии, по сути, феодальный строй давно себя изжил, только вот мало кто из японцев это понимал, и без влияния извне это было не изменить. Тем более что сейчас в Японии произвол чиновников, взяточничество и откровенный беспредел властей цвели пышным цветом.