— Ни-ког-да не научусь! — Её губы коснулись его щёки.
Его психика сыграла с ним злую шутку: в минуты, когда любой другой наслаждался бы на его месте, он думал только о самых худших для себя последствиях.
— Ваши глаза так печальны, — говорила Риборг, взяв его голову в свои горячие ладони. Ему показалось, что он получил солнечный удар. Закрыл глаза.
— Откройте глаза, откройте, — приказала Риборг.
Он отворил зрение.
— Вы любите меня?
— Да, да, да, — трижды да!
Лицо её стало вдруг серьёзным.
— Так что же вы медлите? — спросила она.
Он не понял смысла её слов и, решив, что она хочет услышать обещанное стихотворение, прочитал:
РОЗЫ И ЗВЁЗДЫ
Риборг устало вздохнула:
— Замечательные стихи. Нам пора домой.
Андерсен протянул ладонь, чтобы они вернулись, взявшись за руки. Но она сделала вид, что не заметила его жеста, и пошла вперёд. В пути она сорвала травинку. Потом выбросила её. Андерсен поднял травинку и решил сохранить её на память...
От Кристиана Войта он узнал, что её родители против брака, который она хотела заключить с одним из её поклонников. И Риборг готова была расстаться с другом детства.
Женщины любили дарить ему цветы. Чаще всего — розы. Когда через три дня летнего отдыха у друга Андерсен уезжал из маленького городка, Риборг Войт подарила ему букет роз. Поэты ведь должны любить цветы, так им положено: розы, звёзды, любовь, у поэтов иначе не бывает, думала она.
Андерсен быстро простился и уехал в родной Оденсе, хотя мог задержаться в гостеприимной семье. Он не ходил, а летал от счастья. Тёмно-карий взгляд Риборг Войт пронзил душу молодого поэта, он видел во взгляде этих очей звезду новой жизни. Он чувствовал себя женихом. Странное слово: оно то возвышало, то приковывало к земле. Глаза Риборг сопровождали его везде, и он начал бояться этого странного чувства. Восторженная его натура требовала слов, и он писал и писал стихи. Вспомнил подаренный ею букет, и из сердца выплыли строки:
Он не мог ни о чём думать, кроме любимой. Чувства становились поэзией, и. в строчках он замечал черты красавицы из Фоборга; иногда он плакал от счастья с самим собой наедине:
Андерсен наконец-то полюбил, писал стихи, мечтал о возлюбленной: чувство полного счастья овладело им. Но он не сомневался, что судьба сама разрубит это гордиев узел. Так оно и случилось.
После нескольких встреч в Копенгагене среди дождей этого же 1830 года поэт понял, что боится женщин. У него не выстраивались с ними те отношения, каких они хотели от него. Решающего разговора наедине не получилось. Он инстинктивно чувствовал, что разочарование в любви принесёт ему пользу как поэту на пути к мировой славе, а брак погубит его. Он вспомнил ненавистного Мейслинга, который был уверен, что женитьба привела к тому, что он лучшие силы свои тратил на службу, ради куска хлеба, ради жены, детей, а на творчество почти ничего не оставалось. Ничегошеньки. И вот он стал обрюзгшим, уставшим, завистливым, ненавидящим всех, в том числе и себя... Служба и необходимость службы придушили в ненавистном учителе поэта, выжгли вдохновенье. Это может случиться и с ним, Андерсеном. Он представил себя на месте Мейслинга и ужаснулся. Особенно страшной была мысль, что Риборг изменит ему и он станет рогоносцем! От этой мысли прошибал пот! В нём поселился страх перед резким изменением жизни. Даже в любовных переживаниях возникал мучитель Мейслинг: этот образ глубже других запечатлелся в душе Андерсена. Пять лет, целых пять лет вместе! Часто — за одним столом в Хельсингёре. Что гложет быть ужаснее? Мейслинг и теперь покушался на его счастье своим примером. Пет, Андерсен не будет тянуть лямку такого бытия.