— Не успеем! — воскликнул Йокель. — Не успеем…
И бросил поводья, закрыв лицо руками.
Хорошо, что Нат был рядом. Перехватив поводья, хлестнул рогачей. Те захрапели, отворачивая морды. Им было страшно, но они послушно бежали вперёд.
Зебан-Ар уже достиг развилки. Помедлил миг — чёрный силуэт на вздыбленном звере, — махнул рукой и полетел дальше. Клур отстал ненамного.
За ними скакала Хельдиг. Она то и дело придерживала рогачей, оглядываясь. Что-то крикнула — не разобрать слова.
Нат прорычал сквозь стиснутые зубы:
— Проскочим!
Йокель привстал, кое-как держась, и хотел спрыгнуть на ходу. Шогол-Ву схватил его за рукав, за воротник, навалился всем весом.
— Отпусти меня! — завопил торговец. — Пусти!
— Кости переломаешь, сядь!
Земля толкнула телегу снизу, и Йокель упал на сиденье.
Белый фонарь уже не слепил — горел высоко, почти над головой. Он качался, и тени чернее тьмы метались по земле, изломанные и длинные.
Того, кто нёс огонь, теперь было видно хорошо. В точности такой, какими изображали богов, в одежде путника, он казался бы каменным, если бы волосы не развевались по ветру.
Нат кричал, понукая рогачей. Нахлёстывал, иначе бы те свернули, понесли по ямам, кустам и холмам, по сырой земле, где телеге не проехать.
До развилки осталось немного — пять вдохов, может, шесть, — когда стало ясно: по дороге они не успеют.
— А ну, держитесь! — воскликнул Нат, и рогачи ушли вправо, срезая путь.
Телега съехала с дороги, замедлила ход, ещё немного прошла с натугой и застряла.
— Чтоб вас! Давайте!
Он хлестнул рогачей. Те замычали, рванулись, телега двинулась ещё немного, но и только.
Шогол-Ву дополз до края, спрыгнул и принялся толкать. Земля скользила под ногами.
Нат обернулся.
— Йокель, бери поводья! — крикнул он. — На, говорю! Тоже толкну.
Он добежал, оскальзываясь, и навалился на борт. Посмотрел наверх, щурясь.
— Говорила мне тётушка: «Не ругайся, Нат, беду накличешь», надо было слушать. А я Двуликому то и дело желал с холма свалиться. Как думаешь, я это виноват?
Телега пошла вперёд. Они поспешили нагнать, но тут же и пришлось толкать снова.
Отставшая нептица добежала, протиснулась между ними. Встав на задние лапы, передними заскребла по борту, дыша тяжело.
Земля ушла из-под ног. Совсем рядом грохнуло, на лицо упали брызги, и Йокель закричал.
— Вперёд смотри, а не наверх! — посоветовал ему Нат. — Вам-то что. Ну, раздавят, так камень поднимет. Лепёхами, правда, будете. А я…
Он толкнул изо всех сил.
— Я бы… поглядел… на это дело, да только не знаю, сам-то встану или нет!
Под телегой затрещало, она вырвалась из плена и пошла всё быстрее.
Нептица хлопнула крыльями. Оказалось, она не помогала, а лишь хотела забраться наверх, и теперь, царапая дерево когтями, влезла и заняла почти всё место. Где-то под ней заныла и тут же умолкла стренга.
Шогол-Ву бежал, держась за телегу. На это сил ещё хватало. И на то, чтобы подтолкнуть Ната в спину.
Тот кувыркнулся через борт и тут же свесился, протягивая руку.
— Я сам…
— Упрямец, чтоб тебя! Заткнись и хватайся!
Он вцепился, как клещами, потянул к себе. Телега подпрыгнула, и Шогол-Ву не понял сам, как оказался на ней, глядя на мир снизу вверх.
Закрывая небо, проплыл над головой сапог, стоптанный и заношенный, но чистый, будто не липла к нему земная грязь. Запятнанный разглядел и навсегда запомнил каждую трещину на подошве, каждый гвоздь и потёртость.
Телега ударила в спину, накренилась, зашумела по колёсам придорожная трава, и Нат закричал:
— Да!.. Говорил же, проскочим!
Он заулюлюкал и рассмеялся.
Хельдиг поравнялась с бортом, придержала рогачей.
— Вы целы? — тревожно спросила она.
Но тут же и исчезла из виду. Её звери прянули вперёд, а тяжёлый сапог опустился совсем рядом, с хрустом сминая кустарники и молодые деревца. Нога, толще самого широкого древесного ствола, была на расстоянии четверти полёта стрелы, не дальше.
Тот, кто держал фонарь, поднял его выше. Неторопливые пальцы взялись за стекло, отворили, и мир залило светом.
Шогол-Ву прикрыл глаза ладонью, жмурясь, утёр проступившие слёзы. Моргнул, и позади не стало никого. Только фонарь висел, медленно тускнея.
Клочья одеяла, выдранные ветром, медленно плыли, затягивая свет пеленой. Кто-то незримый одну за другой залатал прорехи, но мрак не вернулся. Казалось, там, за серо-синей завесой, Двуликий спускается с холма.
Путники отъехали чуть дальше от развилки и остановились.
— Вот так встреча! — прокричал Нат. — Ух, до сих пор колени трясутся!