— А, во-от где стоило искать прежде всего!
Он дёрнул что-то, сжимая в кулаке. Помог ножом, снова дёрнул и обернулся:
— Уходим!
Шогол-Ву отворил дверь и увидел совсем близко вернувшегося стражника. Тот застыл оторопело.
Запятнанный схватил лампу со скамьи и бросил о пол. Глиняные черепки разлетелись, звеня, масло пролилось и запылало. Стражник замер по ту сторону огня, но тут же ожил.
— Выродок! — завопил он, пятясь. — Здесь выродок!
Шогол-Ву обернулся. Двое за его спиной метнулись к оставленному окну, к балкону со спасительной верёвкой. Ашша-Ри шла второй, заметно прихрамывая.
Снизу кто-то кричал, кто-то бежал по лестнице, грохоча сапогами. Запятнанный поднял скамью, подождал — и метнул её в первого же стражника, готового прыгнуть через пламя. Тот упал, вскидывая руки, блеснул клинок. Его товарищ отскочил, ударившись спиной о стену.
Пламя поднялось, облизывая дерево. На миг упало, и Шогол-Ву увидел черноволосого. Тот замер, как дикий зверь, готовясь к рывку — и полетел, не разбирая пути. Перескочил сваленную скамью, оттолкнул охнувшего стража и лишь на миг укрыл лицо в сгибе локтя, прорываясь сквозь огонь.
Двое сцепились. Человек был силён и зол. Запятнанный то прикладывал его о стену, то бился сам — а пламя трещало и пело, всё жарче, всё светлее. Мир сузился: был только враг, и никого кроме. Глухо доносились крики, дымный смрад выедал глаза, стискивал горло.
Шогол-Ву ударил противника под рёбра. Тот закашлялся, на миг слабея. Запятнанный оттолкнул его и бросился за дверь, к раскрытому окну.
Верёвки не было.
Он замешкался лишь на миг. Схватился за перила, перебросил себя, нащупывая резьбу ногой — и черноволосый налетел с рёвом. Поднял ногу, ударил с размаху, и узорные балясины не выдержали, надломились с хрустом. Шогол-Ву полетел вниз.
Он мягко приземлился на носки, перекатился на бок, но когда уже поднимался, что-то с силой ударило его в висок, опрокидывая. Он даже не успел понять, что произошло.
Глава 11. Помост
Вода плеснула в грудь, холодная, как лёд. Поднялась выше, заливая лицо, не позволяя дышать.
Шогол-Ву снова был там, у чёрных камней под чёрным холмом. Он бился, пытаясь вдохнуть, а волны накрывали. Коса Белой девы оплела тело, сковала ноги и руки, сдавила тисками.
Он дёрнулся, теряя надежду — и во мраке разгорелся тусклый свет. Ушла река, оставив его промокшим. Но руками, поднятыми над головой, пошевелить не удавалось.
Ноги нащупали каменное дно.
— Очнулся, выродок? Что, готов сознаться?
Кто-то подошёл — освещённая со спины неясная тень, размытая, без лица.
— Говори, где остальные!
От стен тянуло холодом и сыростью. От лампы — прогорклым жиром. Огонь резал глаза.
Шогол-Ву поморщился с трудом. Щёку стянуло коркой.
— Ну! Будешь говорить, или по-другому потолкуем?
Запятнанный промолчал.
Свистнув, короткая плеть ударила по коже спины. Он лишь стиснул зубы. Что он мог сейчас, растянутый между полом и балками, связанный, как опасный зверь?
— Ну как, нравится, а? У-у, тварь!..
Плеть хлестнула по плечам.
— Где они, твои дружки, а? Я ж так всю ночь могу, пока с тебя шкура не слезет! Ну! Где?
Страж замахнулся, грозя. Ощерился, не дождавшись ответа, и ударил всерьёз, на миг лишая дыхания.
Шогол-Ву отстранился — и ушёл на берег реки, тихой, спящей. Догорал у кромки холма свет алого фонаря Двуликого. Пахло сыростью и прелой листвой, речной туманной прохладой, тревожило сердце — и хотелось бежать, лететь по берегу, держа руку на спине ветра, спешить неясно куда, к чему-то, что никогда не может быть найдено.
Страж мог, зверея, хлестать его тело — он остался позади, за плотной водой реки, и не мог докричаться, не мог причинить боль всерьёз.
Где-то далеко, в дымном и тесном людском городе, провонявшем неволей, скрипнула дверь подвала. Тяжело двинулась, отсыревшая, впуская больше света. Один из Перстов, прозванный Чёрным Когтем, возник на пороге.
— Ты что творишь? — прорычал он, бросаясь вперёд и выхватывая плеть. — Я велел доложить, когда он очнётся!.. Ты ответишь за это, понял? Пошёл вон!
Дождавшись, пока страж уберётся, бормоча оправдания, черноволосый повернулся к пленнику. Оглядел. Поднял ведро, где ещё что-то оставалось, и окатил водой.
Унялся ветер. Река исчезла и больше не появлялась. Вернулась боль.
— Где двое, что были с тобой? — спросил черноволосый, прищурившись.
Шогол-Ву промолчал.